Владимир Силкин - Афёра

— Анатолий Фёдорович, нужно бы ещё проверить списки отдыхающих за прошлый и нынешний год, — сказал Макаров.

— Поискать эту женщину? — догадался Воронцов.

— Да, хотелось бы выяснить, была ли она в этом году в «Янтарном заливе».

— Попытаюсь к твоему отъезду успеть, — ответил полковник, снова делая пометку в своём блокноте. — Но, возможно, ты её найдёшь быстрее.

— ???

— Да-да, может быть, она ещё там: путёвка в пансионат обычно даётся на двадцать четыре дня, во всяком случае, меньше двадцати, кажется, не бывает, — сказал Воронцов. — А Гостенин поехал туда когда?..

— Кажется, недели две с небольшим назад… Кстати, а до какого числа у него была путёвка?

Воронцов покачал головой и усмехнулся.

— А вот это, Лёша, извини меня, вопрос лишний. Паша ездил отдыхать без путёвок, всегда. Сам подумай, зачем ему путёвка? Один звонок из Москвы — и получите номер «люкс», молодой человек. Причём на столько дней, на сколько сам изъявит желание. Кстати, я уже успел придумать, в качестве кого направить тебя в посёлок, где находится этот «Янтарный залив», — полковник хитро подмигнул Алексею.

— И кем же я буду на этот раз, интересно?

— Страховым детективом.

— Кем-кем?

— Сыщиком от страхового агентства.

— А что, бывает такая должность?

— А ты что, сомневаешься?

— Вообще-то видел такое в западных фильмах, просто не знал, что это теперь и у нас существует.

— Ещё как существует, — рассмеялся полковник. — Будь уверен. Сегодня наведу все необходимые справки, а завтра, перед отъездом в аэропорт, получишь документы.

Два с половиной часа перелёта из лета московского в ещё более жаркое, курортное, не истомили Макарова, пролетев совершенно незаметно. С того момента, когда после набора высоты было разрешено отстегнуть ремни, и до объявления стюардессы, что ремни нужно пристегнуть снова, ибо самолёт начал заходить на посадку, Алексей добросовестно изучал устав и различные документы, регламентирующие деятельность страховой фирмы, сотрудником которой, согласно удостоверению, лежащему в кармане его пиджака, он с нынешнего утра являлся. Когда положения и правила, необходимые для добросовестного страхового детектива, были им изучены, капитан вытащил из большого плотного конверта с десяток цветных фотографий и, разглядывая их, стал прикидывать примерный план своих действий по прибытии на богатый янтарём берег российской Прибалтики.

Фотоснимки были одним из приятных сюрпризов, подготовленных для Алексея за те неполные сутки, пока он готовился к отъезду, начальником отдела — не сам факт наличия столь важного пособия, совершенно необходимого для работы, а подбор снимков, сделанный рукою профессионала, и явился для Макарова той самой приятной неожиданностью.

Вообще-то ему предложили не десять, а пятнадцать фотографий. Но те из них, которые были сделаны уже после гибели Павла, Макаров после беглого изучения оставил в Москве — во-первых, гораздо труднее опознать труп, чем живого человека (видно было лишь то, что никаких следов насилия на теле нет), а во-вторых, могло вызвать подозрение то обстоятельство, что сыщик страховой фирмы имеет на руках явно изъятые из милицейского дела документы. Хотя, конечно, в случае недоразумения все можно было бы легко объяснить, но доверие усомнившегося человека вернуть удалось бы вряд ли.

Десять фотографий, вынутых из большого пакета, Алексей быстро разделил на две неравные части. Первую составили четыре портрета погибшего, увеличенные с любительских фотоснимков. В выборе снимков чувствовалась рука специалиста — ни один из них не повторял другого, каждый был сделан в ином ракурсе, при другом освещении, и даже выражение лица Павла Гостенина изменялось на них от устало-отрешённого к радостному. В общем, можно было получить достаточно точное представление о внешности Павла. Эти фотографии Макаров рассматривал не слишком долго: удачная работа мастеров своего дела, подбиравших фотографии, позволила ему уже через пять-шесть минут, закрыв глаза, легко представить себе лицо того, чью загадочную гибель ему предстояло расследовать.

Но настоящим козырем, оказавшимся у Алексея в руках, были остальные шесть фотографий. Они были сделаны, как сказала Воронцову, передавая снимки, тётка погибшего, в августе прошлого года, в пансионате «Янтарный залив».

На двух из этих шести фотографий Павел был снят с какими-то двумя мужчинами — молодым, похожим на южанина брюнетом и пожилым седовласым шатеном представительной наружности; на одной — пьющими пиво за столиком какого-то кафе или бара, на второй — за картами, в комнате с открытыми в тёмную летнюю ночь окнами. На третьей фотографии вместо молодого южанина рядом с Павлом и седым человеком у парапета набережной стояла девушка в бикини, на четвёртой седого джентльмена сменял опять тот же брюнет. Именно на этой, четвёртой фотографии (на первых двух неизвестный парень был одет в тёмную рубашку с длинными рукавами и держался на заднем плане) можно было рассмотреть незаурядные развитые мышцы молодого человека и убедиться, что он обладает немалой физической силой: на снимке стоявшие чуть в стороне Гостенин и та же худенькая девушка восхищённо наблюдали, как их темноглазый приятель выжимает довольно тяжёлую штангу. Дольше других разглядывать это фото Макарова заставил чисто мужской интерес к весу снаряда, поднятого парнем на вытянутые руки. Он сам, когда выдавалась свободная минутка, охотно «таскал железо», поэтому, пересчитав диски, укреплённые на грифе, прикинул, что вес штанги никак не менее ста тридцати килограммов. Если учесть, что поднявший такой тяжёлый снаряд парень, судя по всему, специально к этому не готовился — он был одет в обыкновенные летние брюки и рубашку с короткими рукавами, — вес штанги даже относительно его накачанных мышц представлялся очень и очень приличным. Проникнувшись к симпатичному, очевидно, нравящемуся женщинам молодому брюнету невольным уважением, Макаров взял данный факт на заметку.