Аркадий Адамов - На свободное место

— Понял, Федор Кузьмич, — кивает Петя и добавляет: — На той территории у меня участковый инспектор знакомый, головастый парень. И еще там есть один парфюмерный магазин…

— Ну, это в данном случае тебе вряд ли пригодится, — улыбается Валя. — Тебе двух мужиков надо искать.

— А хозяйкой квартиры может быть женщина, даже молодая, — убежденно возражает Петя. — И ей парфюмерный магазин важней булочной.

— Ладно. Пойдем дальше, — говорит Кузьмич и смотрит на Валю. — А ты, Денисов, ищи эту Музу. На работе, дома, у подруг, у знакомых. И все, что можно, о ней узнай. Видишь, штучка какая? Так что изволь сто раз все, что узнаешь, перепроверить. Вполне возможно, что дальше Кольки-Чумы она нас не приведет. Но и это немало. Словом, все тебе ясно?

— Все, — подтверждает Валя и, в свою очередь, спрашивает: — А на той квартире ее отпечатков не нашли, интересно?

— Нашли отпечатки пальцев нескольких человек, — говорит Кузьмич. — Есть среди них женские или нет, понятное дело, неизвестно. А идентифицировать можно, как ты знаешь, только судимых. Но вряд ли эту Музу судили, мне кажется.

— И мне тоже, — подтверждаю я. — Не похоже.

— Кроме того, директор бы знал, — добавляет Валя и усмехается. — А он еще и приударить за ней решил. Красавица, говорят.

— Это точно, — снова подтверждаю я. — Глаз не оторвешь.

— Вот по затылку и получил, — смеется Петя. — А Светке расскажу, так и еще раз схлопочешь.

— Погоди, Шухмин, — морщится Кузьмич. — Не время сейчас. Вон, видишь, — он смотрит на часы, — одиннадцатый час уже. — И поворачивается ко мне: — Ну, а ты, Лосев, отправляйся в район Елоховского собора этого самого и ищи тот двор и тот сарай. Убитого ищи. Без этого не возвращайся. Сдается мне, было там убийство. Ох было! И, видимо, приезжего убили. Вот никто и не спохватился, никто до сих пор и не заявил.

— Скорей всего, так, Федор Кузьмич, — досадливо киваю я.

— И тут же постарайся установить, кто он такой, убитый-то, откуда шел, от кого, к кому. И кто чего там, во дворе, видел. Словом, сам знаешь. Только ничего не пропусти. Ты ведь первым на месте происшествия окажешься. Тут каждая мелочь в случае чего может сработать.

Я знаю, почему Кузьмич все это мне говорит. Осмотр места происшествия не самая сильная моя сторона. Я лучше умею и, кстати, больше люблю делать другие вещи. Кузьмич это прекрасно знает и беспокоится.

— Ну что? — оглядывает он нас — Вроде бы обо всем договорились? Как это он говорит? — Кузьмич, усмехнувшись, кивает на меня. — Других идей нет?

— Дай бог, с этими справиться, — смеется Петя.

Мы выходим из кабинета Кузьмича. В коридоре торопливо и сосредоточенно закуриваем. Каждый из нас занят своими мыслями и понимает, что надо торопиться, всегда в таких случаях надо торопиться. С каждой минутой обстановка как бы «остывает» — следы, память людей, кто-то может уйти или уехать, что-то выбросят, что-то сознательно уничтожат. Словом, надо торопиться.

Петя Шухмин отправился на проспект Мира. Машины не оказалось, и он поехал на троллейбусе по бывшему Садовому кольцу. Шухмин, хотя и был коренным москвичом, уже не мог помнить тенистых бульваров, опоясывавших вторым зеленым кольцом центр города. На его памяти Садовое кольцо, как его до сих пор называют москвичи, всегда было необъятной и шумной асфальтовой магистралью, самой, наверное, напряженной в городе. Вообще, как истинному горожанину, непрерывная людская суета вокруг, лязг, грохот, гудки и урчанье бесчисленных машин Пете не мешали, наоборот, он чувствовал себя в родной стихии, она не давала ему расслабиться, рассеяться, держала все время в напряжении и как бы вливала энергию. Ведь Петя на улице никогда не отдыхал, здесь он всегда работал, порой даже бессознательно.

Вот и сейчас Шухмин ехал в полупустом троллейбусе — утренний поток пассажиров уже схлынул — и думал, как ему начать действовать, приехав в тот дом. Но одновременно, по чисто профессиональной привычке уже, он все время приглядывался к тому, что происходит вокруг, цепляясь взглядом за каждую, казалось бы, мелочь и почти автоматически оценивал ее. Вот идет женщина, чем-то она расстроена, кажется, глаза красные, плакала, наверное. Немолодая, скромно одета, торопится. Слишком уж она торопится и по сторонам не смотрит. Не случилось бы чего… Мужчина идет, приезжий, конечно, меховая шапка на нем какая-то необычная, вроде малахая, с Севера небось, тогда при себе, возможно, немало денег, а он по сторонам зевает и, конечно, в ресторан охотно пойдет, если кто предложит. Ну, а там… Часовой магазин, фирменный. Интересные часы появились… А это кто? Гляди, пожалуйста, — Сенька! Похудел, оброс. Значит, снова в Москве? Быстро, однако, освободился на нашу голову. Небось у Маруськи живет. У нее на квартире его и брали тогда. Нет, скорей всего, он новую нору нашел. Ох, через пять минут он непременно с тем приезжим столкнется! Интересно бы посмотреть. Да, надо будет ребятам сказать, что Сенька вернулся…