Николай Леонов - Потерянный родственник

Но пока что Гуров был далеко, а то, что происходило рядом, настраивало на траурные мысли. Молчание Перфилова очень не понравилось его тюремщикам.

– Чего притих? – спросили его. – Думаешь, что соврать?

– Нет, – безнадежно сказал Перфилов. – Я просто не помню, где фотоаппарат, честно! Я же в запое был, мужики. Я что по пьянке делал, ни хрена не помню. Поймите же меня, мужики! Ведь с вами то же самое могло быть!

– Ты нас с собой не равняй, свинья! – презрительно оборвали его. – И вот что еще имей в виду – у нас твоя записная книжка. Там все твои знакомые записаны. Сам не скажешь, у кого фотоаппарат, – обойдем всех и всех вырежем. Поэтому думай быстрее!

Перфилов на минуту лишился дара речи – ему стало все ясно. Он умудрился потерять записную книжку! Ничего удивительного, что его с такой легкостью находили везде, куда бы он ни прятался. Наверное, он потерял ее тогда – во время ночной погони по кривым переулкам. Это было ужасно. Эти негодяи действительно были способны прикончить всех его знакомых – у Перфилова уже был шанс в этом убедиться. Правда, в записной книжке были записаны далеко не все его знакомые, но что это меняло? Если бандиты убьют еще хотя бы одного человека – как ему жить дальше? При условии, конечно, что ему предоставят такую возможность. Но Перфилов не обольщался – если для них опасен фотоснимок, значит, опасен и он сам. Его ни в коем случае не оставят в живых.

– Молчит? – спросил новый голос. – А ну, давай-ка теперь я…

И тут Перфилова вдруг осенило – у него еще оставался шанс на спасение – ненадежный, почти призрачный, но шанс. Утопающий, как известно, хватается за соломинку.

– Я вспомнил, где оставил фотоаппарат, – сказал Перфилов.

В маленькой булочной волшебно пахло свежим хлебом и карамелью. Такой насыщенный сладкий запах Гурову приходилось вдыхать лишь в булочных своего далекого детства, когда румяная теплая буханка казалась заманчивым и роскошным лакомством. Наверное, эти воспоминания немножко были иллюзией, и Гуров слегка улыбнулся своим мыслям.

Но людей, работавших в этой булочной, иллюзии вряд ли интересовали. Наверное, им приходилось порядком вкалывать, чтобы удержаться на плаву. Конечно, хлеб нужен в любые времена и, по идее, должен всегда приносить доход тому, кто им торгует. Но Гуров слишком хорошо знал, какие бюрократические рогатки расставлены на пути мелкого предпринимателя. Пока их обойдешь, с тебя сойдет не семь, а семьдесят семь потов. Гуров всегда испытывал уважение к людям, взявшимся за такое непростое дело.

К женщине же, стоявшей за прилавком, Гуров с первого взгляда проникся еще и симпатией. У нее было милое простое лицо и приятная, слегка усталая улыбка. Вряд ли можно было назвать ее красавицей, но было в чертах ее лица нечто такое, что придавало ей особое очарование. Безо всяких сомнений, это была сама хозяйка. Гуров нисколько не сомневался, что такой легкомысленный человек, как Перфилов, наверняка мог положить на нее глаз.

Но, как сыщик, он был обязан убедиться, что не ошибся. Гуров улыбнулся женщине и наклонился к прилавку.

– Здравствуйте, – сказал он. – Моя фамилия Гуров. А вы, насколько я понимаю, Вика Тягунова, верно?

Женщина почти не удивилась – лишь чуть-чуть приподняла левую бровь, отчего лицо ее сделалось еще более привлекательным.

– Я самая, – с иронией в голосе ответила она. – Значит, вас не хлеб интересует? Обидно. Сегодня у нас совсем не идет торговля.

– Ничего, сейчас мы обязательно у вас что-нибудь купим! – заявил, выворачиваясь из-за спины Гурова, Крячко. – Дайте нам что-нибудь большое, мягкое и с начинкой! У вас пироги есть?

– Пирогов у нас нет, – мягко ответила женщина. – В самом начале мы пытались расширить ассортимент, но дело не пошло. Район, что ли, такой…

– Да бог с ними, с пирогами! – великодушно сказал Крячко. – Бывают моменты, когда и черный хлеб пирогом покажется. Особенно если берешь его из рук очаровательной женщины… Вот это у вас что там – калач? Отлично, беру! Но только из ваших рук!

Судя по всему, Стасу хозяйка тоже понравилась. На его грубоватом лице появилась сладкая и многозначительная улыбка, от которой Гурова слегка тошнило, но женщине эта улыбка явно пришлась по душе.

– А из чьих же еще? – кокетливо сказала она, грациозно поворачиваясь и снимая с полки калач. – Здесь больше никого и нет.

– Да, пустовато у вас в магазине, – вставил Гуров, оглядывая небольшое помещение. – Всегда у вас так?