Анатолий Степанов - День гнева. Повести

«Узи» Георгия Сырцова черной дыркой смотрел ему в лоб.

— Вставайте, генерал, — сочувственно предложил Смирнов. — Вы нам нужны.

Сев, Англичанин Женя кинул Спилейна на соседнюю койку и спросил без удивления:

— Александр Иванович Смирнов?

— Тебе сказано, чтобы вставал, — грубо вмешался Сырцов. — Встать и руки за голову!

— Раз сказано… — Англичанин не спеша поднялся и заложил ладони на затылок.

— Я его шмонаю, Александр Иванович?

— Естественно, Жора.

Ненужно резко теребя и разворачивая податливого генерала, Сырцов обыскал его тщательнейшим образом. На грубое солдатское одеяло Сырцов кидал поочередно «Беретту» из-за пазухи, миниатюрный браунинг из нажопника, бумажник из внутреннего кармана твидового пиджака. Смирнов раскрыл бумажник и вынул из него кроваво-красное удостоверение.

— Первый при ксиве! — удивился Сырцов.

— Евгений Ростиславович Жилинский, — прочитал Смирнов. — Поляк, что ли?

— Дворянин. Российский дворянин, — не без гордости поправил его Англичанин Женя.

— Все теперь дворяне, — небрежно заметил Смирнов. — Одевайтесь.

Российский дворянин ловко влез в уже прощупанное Сырцовым английское, в талию двубортное пальто. Пальто сидело на нем как лайковая перчатка на руке. Он обернулся к Смирнову:

— Куда прикажете идти?

— Укажем, — мрачно ответил Сырцов.

Подземный тир-бункер был отделан похлеще, чем бункер небезызвестного Адольфа! Собственно широкий тоннель для стрельбы с автоматически гуляющими туда-сюда мишенями, с приспособлениями для стрельбы лежа, стоя, из пистолетов, из автоматов, из винтовок находился в стороне и отдалении. Главным же был громадный, как ангар, холл. Разбросанные по нему в художественном беспорядке низкие столы драгоценного дерева в окружении мягчайших кресел были отделены друг от друга изящными решетчатыми перегородками, увитыми цепкими темнозелеными лозами дикого винограда. А у стены — самое главное: сияющие амуницией ряды (до батальона) разнообразнейших бутылок из темного дерева в латунном оформлении обширной стойки с дюжиной высоких стульев, при ней — бар.

Все устроились в креслах посредине холла, где перегородок не было. Лишь Коляша сидел на высоком табурете у стойки, сидел, правда, спиной к бутылкам. Сидел, от нечего делать помахивая «Магнумом».

— Садись, где хочешь, — разрешил Сырцов генералу Жилинскому.

Англичанин Женя осмотрел присутствующих. Сидели так: за одним столом Витольд Германович с Игорем Дмитриевичем, за другим — плейбой Дима под приглядом Кузьминского, а за третьим — Роман Казарян, Леонид Махов и главный борец за коммунистические идеалы Юрий Егорович. У блиндированных дверей скромно стояли двое — охранники Игоря Дмитриевича.

Генерал Жилинский подумал, подумал и сел за стол к Игорю Дмитриевичу и Витольду Германовичу.

— Леня, а где твои опера? — обеспокоенно поинтересовался Смирнов.

— Трое здесь, у входа…

— А я и не заметил, — перебив, с огорчением признался Смирнов.

— Такие вот они у меня молодцы, — погордился Махов. — А остальные из них, Александр Иванович, волкодавов треплют.

— И результаты? — без особого любопытства спросил Смирнов.

— Что считать результатом, — философски заметил Махов. — Пока молчат, какие-либо документы отсутствуют, разрешения на владение и ношение разнообразного арсенала, что при них, нет. Поскольку им позволяют, постольку они общаются друг с другом условными репликами…

— Боже, какие идиоты! — перебил Махова плейбой. Махов сморщил нос, прищурил глаза, оценивал плейбоя, оценил и продолжил:

— Их командованием не разработана модель поведения при проигрыше. Упущение. Хотя какие могли быть проигрыши у вашего заведения в семидесятилетней войне против своего народа. Объединены, мощно вооружены — будем квалифицировать как опаснейшее бандформирование.

— Своего генерала сдадут?

— Со временем, — уверенно ответил Махов, встал из-за стола, подошел к стойке. — Коляша, это что — все бутафория?

Коляша глянул на бутылки, глянул на Махова, понял, что по сути тот здесь официально самый главный, и пообещал:

— Сейчас проверю. — Опытной рукой выхватил из ряда бутылку кентуккийского бурбона «Джим Бим», налил из нее в высокий стакан, сделал хороший глоток, посмаковал и дал оценку: — Хай класс, подполковник. Налить этого или чего-нибудь еще желаете?

— Мне бы чего послаще. «Черри» поищи.

— Спиртные напитки без особого разрешения трогать не рекомендуется, — голосом, в котором боролись долг со страхом, сказал от двери один из охранников Игоря Дмитриевича.