Евгений Сартинов - Гороскопы всегда врут [СИ]

Водитель улыбнулся. Высокий, с виду флегматичный парень с горбоносым продолговатым лицом и светлыми короткими волосами, Виталий был типичным представителем особой касты людей — личный шофер большого начальника. Кроме того, что он классно крутил баранку, Виталий обладал достаточным терпением чтобы допоздна ждать своего шефа, редко приезжающего домой раньше восьми часов вечера, а самое главное: умел держать язык за зубами. А ведь личный шофер порой знает о своем боссе всю подноготную, то, о чем только догадываются жена, любовница или прокуратура.

— Ну, как же, при мне было. Ехали с дачи, смотрим, машина стоит, «пятерка», цвет «сафари», а из-под капота такие ножки торчат! Петрович сразу в стойку, как спаниель на дичь, кричит: "Тормози!" Пока я с зажиганием возился, он девице мозги пудрил. Закадрил он ее еще тогда, довольный был до ужаса. Учись, говорит, Виталя, пять минут и готово.

Шофер усмехнулся. Виталя и сам был не дурак «проехаться» по женской части.

— Да только не хрен ли так на свидания ездить? — продолжал водитель. — Пару часов покувыркаются, а потом он ей или колечко, или цепочку подарит. Золотую, конечно, и не самую дешевую.

Спирин удивился. Он догадывался, что девицы кидались на шею господина мэра не за красивые глаза, но в какую же сумму обходилась Гриневу такая любовь?

— И сколько же раз они встречались за неделю? — спросил он.

— Когда раз, когда два. По разному. Он созванивался с ней.

— Сколько же он на нее тратил?

— Ну, считай — каждая побрякушка от миллиона до трех. Я ведь их все покупал, когда здесь, когда в центре, в «Алмазе».

— Понятно, — кивнул головой Виктор. Сумма, что получилась после всех расчетов, превышала месячный оклад господина мэра раза в три. То, что Гриневу перепадало со стороны, Спирин знал, как знал и сколько. Но еще Виктор знал и то, что на все это положила свою властную руку жена мэра. За какие-то два года мэр сделал дочери и сыну квартиры в областном центре, обоим поменял машины, да и сам не бедствовал. Теперь же, после слов Виталика, эта сумма возрастала многократно. Откуда у него эти деньги? Додумать он не успел, подъехали к зданию морга.

На крыльце как раз стоял Володька Беленко, главный патологоанатом, и с чувством покуривал сигарету. С ним Спирин был хорошо знаком, поэтому официальничать он не стал, просто пожал медику руку и спросил:

— Ну что там?

— Что тебя конкретно интересует, Виктор?

— В божеский вид привести его сможете?

Беленко отрицательно покачал головой.

— Нет, ты что! Две пули в лицо, там месиво.

— Да, хреново, — вздохнул Спирин.

— Что, хотели соблюсти приличия?

— Конечно, — кивнул Спирин и стал прощаться. В этот момент за спиной у Беленко открылась дверь, и на крыльцо вышел худой мужчина лет пятидесяти, в сером халате, с перевязанными черной ленточкой длинными волосам. Сверкнув золотыми зубами, он обратился к врачу.

— Начальник, угости подчиненного порцией никотина.

— Вечно у тебя, Зубок, сигарет нет, — возмутился Кулик. — За такие деньги, что ты огребаешь за свои манипуляции со жмуриками, ты, Зубок, должен кубинские сигары курить, и нас еще всех угощать.

Заместитель мэра машинально бросил взгляд за спину санитара, в открытую дверь и тут же пожалел об этом. На большом столе, обитом нержавейкой, лежало то, что еще три часа назад было его непосредственным начальником. Уже ехали обратно, а перед глазами Виктора все стояла изуродованная жестоким свинцом голова Гринева. И поневоле ему вспомнилась их последняя встреча.

Спирин знал, что должно было произойти, и работать не мог. Бумаги с утра лежали нетронутыми, на телефонные звонки он отвечал нехотя, чаще просил перезвонить на днях, отменил все запланированные встречи. Просто сидел и ждал. Наконец открылась дверь, Виктор как раз смотрел на часы, ровно одиннадцать, на пороге стоял мэр. Гриневу этой весной стукнуло пятьдесят шесть, высокого роста, широкоплечий, с абсолютно седой, белоснежной шевелюрой, Анатолий Петрович был, как говорят, мужик еще в силе. Единственное, что ему не удалось сохранить, так это лицо. В молодости он был красавцем, Спирин видел его фотографии: курносый парень с широким, чисто русским лицом. Но затем Анатолий Петрович как-то сразу и очень резко постарел. Уже при первой встрече Спирин подумал, что Гриневу скоро на пенсию, а это было семь лет назад. Изрезанное морщинами, с большими мешками под глазами, с мелкими красными прожилками, это лицо словно состояло из кусков скверно сложенной мозаики. Такова была расплата за вечную нервотрепку начальственной деятельности, за три пачки сигарет, выкуриваемых Гриневым за день, и за неумеренное потребление чисто русского сорокаградусного средства для снятия стресса.