Наталья Лапикура - Исчезнувший поезд

Когда заветная мечта была достигнута и новоселье отыграно, от «родителей для метража» быстренько избавлялись самыми разнообразными способами, чтобы пожить в просторной квартире в свое удовольствие. В Украине этих бедняг по блату, а то и за взятку, пристраивали в интернаты для престарелых. Или сдавали в психушку со стандартным диагнозом «старческий маразм». В России же не отягощали себя лишним гуманизмом и примитивно покупали надоевшим старикам билетик подешевле и подальше. А чего бояться? Божьего суда? Так его же еще в семнадцатом году отменили.

Алексей Сирота:

О том, что вытворяют со старыми, немощными людьми их деточки в нашем самом гуманном в мире сообществе, я хорошо знал и без моего друга-психиатра. Даже в деталях. Например, что засандаливать своих родителей в поезда дальнего следования было именно рассейской спецификой, потому что в Украине их пытались пристроить под врачебный присмотр. Но не везде и не всем так везло. Потому что хватало и тех сыночков и доченек, которые папе с мамой порошочки в еду подсыпали и смертельные падения со ступенек организовывали: насмотрелся я на все это в уголовном розыске. Помню – один высокообразованный, талантливый, с ученой степенью накормил папочку лошадиной дозой снотворного, а когда тот уснул, перетащил на кухню, включил старческой рукой газ, а на конфорку поставил полнехонький чайник. Все, как следует. Мол, сначала старик перепутал, сколько ему и каких пилюлек на ночь выпить, а потом уснул, не дождавшись, пока вода закипит. А она, проклятая, закипела и залила газовую горелку. Тут ему и конец. Все учла, сволочь доцентская, кроме одного. Наш судмедэксперт сразу водичку на вкус попробовал, а она оказалась сырой.

Так что не обратил бы мой друг-психиатр никакого внимания на очередного железнодорожного найду, если бы не два обстоятельства. Во-первых, больной, невзирая на успешное длительное лечение, все еще выглядел на свои года – не больше пятидесяти. А все те симптомы, из которых составляется диагноз старческого маразма, проявляются где-то после семидесяти. Не было у него и признаков хронического алкоголизма. Так что, чего-то не клеилось. С другой стороны, в наше неспокойное время, говорят, все болезни молодеют. Так почему бы старческому маразму не обозначиться у кого-то задолго до физической старости. Но тут тревожило обстоятельство номер два? Как только состояние здоровья неизвестного начало приходить в норму, его вдруг перевели из областной психбольницы в специализированную. И устроили там такую интенсивную терапию электрошоком, после которой пациент превращается в бледное подобие человека и даже в туалет его надо вести под руки и кормить с ложечки, как дитя малое.

Было еще одно обстоятельство, которое меня как сыскаря заинтересовало больше всего. Ни в спецотделения нормальных психушек, ни в секретные специализированные человек с улицы или из обыкновенной поликлиники попасть не мог. Тут лежала преимущественно клиентура правоохранителей: с направлениями от милиции, прокуратуры, суда или же Конторы.

– Ты что-либо похожее помнишь? – спрашиваю у Бориса-психиатра.

– Близко не было. Милицейское дело телячье – передать найду нам, объявить розыск и будьте здоровы. Что я, первый год, что ли, с этим контингентом дело имею? А тут, видишь, розыск не объявили, дело установления личности бросили на полдороге, зато неизвестно откуда вынырнуло известное учреждение на три славные буквы и взяло больного в работу, даже дым пошел.

– Слушай, Борис, а может, этот дядя, как говорят криминальники, «дурку косит»?

– Имеешь в виду: симулирует потерю памяти, чтобы спрятаться в психушке, дабы его за какое-то преступление не шлепнули? Нет, не похож он на такого, друг мой Холмс. Никаких наколок – ни блатных, ни детдомовских. И вообще, посмотришь на мозоли на его руках и поймешь: пролетарий, гегемон. Конкретно – металлист. Еще конкретнее – слесарь высокой квалификации.

– Слушайте, доктор, кто из нас в ментах ходит? Вы или я? Откуда такая точность суждений?

– А это я, инспектор, от вас набрался. За годы нашей общей работы и общего кофепития. У него на руках в кожу микрочастицы металла въелись. Но не такие, как при токарной обработке, не стружка, а пыль. Он не резцом, а напильниками работает да надфилями. Вопросы есть?

– Только один. Контора – это тебе не ментура. Захотят, так и из мумии египетского фараона показания вытрясут. В письменной форме. Что им удалось установить? Должна же какая-то информация от них в истории болезни фигурировать.