Джон Сэндфорд: Безмолвный убийца

— Только не тысячу, — возразила Лили. — Скорее десять тысяч.

— Нет, вовсе нет. Тысячи достаточно. Вероятнее всего, мы не сможем прикончить тысячу, но нам по силам многое изменить. Арвин Дэвис. Ты его знаешь? Был ли он одним из…

— Да.

— Мы думаем… по агентурным сведениям… на его совести около сотни самых разных преступлений: нападения, ограбления, изнасилования, убийства. Он мог совершить еще столько же. Теперь он ничего не сделает.

— Ты не имеешь права принимать такие решения.

— Конечно, имею. Кто-то же должен, — сказал Кеннет, глядя на Лили. — Средний наркоман совершает от пятидесяти до ста ограблений, прежде чем его поймают, а за мелкие нарушения закона его отпускают. Происходят сделки с адвокатами, в крайнем случае он проводит за решеткой от тридцати дней до шести месяцев. Этого недостаточно. Если мы выпустим на свободу тех, кто совершил одно убийство в состоянии аффекта, и посадим всех наркоманов, Манхэттен станет цветущим садом. Даже те, кого нам удалось убрать… Господи, мы предотвратили тысячу преступлений с применением насилия в год!

— И сколько было жертв?

Он покачал головой.

— Тебе незачем это знать. Но мы так поступали именно по этой причине.

— Вот почему вы убили Петти? Чтобы у нас был цветущий сад?

Кеннет отвернулся.

— Нас не радовало, что пришлось на это пойти. Но у нас не осталось выбора. Кстати, О'Делл пытался сфабриковать против меня обвинение. У него был свидетель, который якобы видел меня, когда застрелили Уэйтса.

— Я знаю.

Брови Кеннета поползли вверх.

— Знаешь?

— Дэвенпорт нашел парня, который вроде бы тебя видел. Он отыскал его в Чарльстоне, сумел расколоть и выяснил, что показания были фальшивыми.

Кеннет улыбнулся.

— После того как Дэвенпорт вернулся в Миннеаполис, на следующий же день он вылетел в Чарльстон. Тогда мне это показалось странным для такого парня, как он.

— А как насчет остальных? Уэйтс был болтуном, но…

— Они способствовали разложению. Боже мой, посмотри сюда, на этот город, представь, каким бы он мог быть…

Она бросила взгляд на воду, на мерцающие огни, похожие на звезды Млечного Пути, только более близкие.

— И ты все это продал. А меня использовал, как паршивую туалетную бумагу.

— Чепуха, — отрезал Кеннет.

Его лицо побагровело.

— Когда убили Уолта, я пришла сюда и рыдала у тебя на плече, а ты взял все хлопоты на себя, погладил меня по голове и отвел вниз, где мы занимались любовью и ты меня утешал. Я не могу поверить, что я в этом участвовала.

— Ну да…

— Что «да»?

— Такова жизнь. — Он стиснул зубы. — А теперь уходи, Лили, иди к дьяволу.

Лили встала и сделала шаг к причалу. А потом другой — к Кеннету.

— Что… — начал Кеннет.

Она ударила его наотмашь, так сильно, что едва не сбила с ног. Он шагнул к ней, прижав ладонь к лицу, а потом схватил ее за руку.

— Проклятье, Лили!

— Отпусти меня!

Лили попыталась вырваться, но он продолжал ее удерживать. Некоторое время они боролись, и его лицо покраснело еще больше. Внезапно его плечи расслабились, и Кеннет отпустил ее руку.

Он повернулся, попытался сесть на корточки, но рухнул на колени.

— О господи! — Он задыхался. — Лили… в моей сумке, внизу…

Его таблетки. Они остались в сумке. Лили повернулась в сторону каюты.

Тело Кеннета содрогнулось, и он упал на палубу, лицо напряглось еще сильнее, на шее вздулись жилы.

— Лили…

Она остановилась. Перевела взгляд на Кеннета. А потом, не торопясь, направилась к трапу и сошла на причал. Задержалась на несколько мгновений, глядя на город, и снова посмотрела на Кеннета. Его лицо стало белым как мел, рот судорожно раскрылся, глаза уставились в пустоту. Рука скребла по палубе, словно он старался удержаться на ней.

— Лили…

— Передай привет Беккеру, — сказала она.

О'Делл сидел в полутемном кабинете. Он не скрывал удовлетворения, словно лягушка-бык, сумевшая поймать особенно вкусную муху.

— Мне плевать на то, что ты думаешь.

— А мне хочется встать и начистить тебе морду, — прорычал Лукас.

— Тюрьмы Нью-Йорка — паршивое место, — кротко ответил заместитель начальника. — Я могу предложить тебе небольшую экскурсию…

Лукас покачал головой.

— Нет, у тебя ничего не выйдет. Я слишком много времени провел с Рыжим Ридом. У нас есть свидетель. А потому я вытрясу из тебя дерьмо, и если ты посадишь меня за решетку, я расскажу газетчикам о Риде и о том, что ты скрыл свидетеля убийства известного черного политика. И ты тут же окажешься рядом со мной.