Сара Блэдэль - Забытые

Пусто. На столе оставались две грязные тарелки и стакан с остатками молока на дне. На скатерти валялись крошки, масло не было убрано в холодильник.

Рик медленно продолжала продвигаться к двери комнатки за кухней, а потом осторожно нажала на ручку двери и открыла её.

Комната, оказавшаяся спальней Бодиль, была затемнена тенью большого дерева, раскинувшего ветви за окном, и в нос Луизе, когда она вошла, ударил прохладный, слегка парфюмерный запах.

В кресле-качалке, стоявшем в углу между двумя окнами, сидела хозяйка дома. В руках у неё были вязальные спицы и какая-то толстая пряжа, уши ей закрывали наушники, и она равномерно раскачивалась взад-вперёд.

Рик заметила, что напряжённо дышит, и выпустила из рук рукоять пистолета. Глаза её были прикованы к тому, как сосредоточенно пожилая женщина работает спицами. Луиза ещё пару раз позвала её по имени, а потом подошла к ней и остановилась перед качалкой.

Парков вздрогнула и оторвала взгляд от вязания. Когда она сняла наушники, сотруднице полиции стало слышно лившуюся из них классическую музыку. Бодиль ничего не сказала – она только неотрывно смотрела печальным взглядом на Луизу. Руки у неё замерли и опустились на колени.

Рик опустилась перед ней на корточки.

– Где Йорген? – спросила она.

Старая женщина сжала губы и покачала головой.

– Бодиль! – более резко сказала Луиза. – Мне необходимо поговорить с ним, и лучше бы вам при этом присутствовать.

Подбородок у Парков задрожал, губы пошевелились.

– Его нет дома, – еле слышно выговорила она.

Рик положила руку на подлокотник кресла-качалки и остановила его движение.

– Где он?

– В лесу. Я сказала ему, что дамочку придётся доставить назад.

– Какую ещё дамочку? – застыла на месте Луиза.

– Ту, которую он притащил домой.

– И кто она?

– Да та, которую все ищут в лесу, – ответила Бодиль, не глядя на Рик.

– Бегунья? – спросила Луиза. – Он держал её здесь?

– Да. Вон там, в той комнате.

Рик бросилась вон из спальни и промчалась через кухню в гостиную. Она спиной ощущала, что Бодиль следует за ней в тесную проходную, которая вела в задние комнаты дома, где массивная дубовая дверь отделяла половину Йоргена от остальных помещений в доме. Луиза осмотрела мощную щеколду, смонтированную на двери с самого верху. Сейчас щеколда была отодвинута, а дверь открыта.

Первой комнатой за дверью оказалась спальня Йоргена. Она была больше, чем у его сестры, и вдоль одной из её стен висели рядами длинные полочки, на которых были аккуратно расставлены маленькие автомобильчики. Не какие-нибудь игрушечные, а настоящие коллекционные модели машин.

Луиза быстро прошла вперёд, в расположенную прямо за спальней комнатку, и разом остановилась в дверях, когда в нос ей ударила резкая вонь. Оба окна были распахнуты, но тошнотворный запах не улетучился. Единственной мебелью в этой тесной каморке была кровать, на которой валялась мятая простыня, вся вымазанная в моче и кале. Рик застыла, как громом поражённая, пытаясь охватить взглядом и осознать эту ужасную картину, но заставила себя подойти к кровати и подняла с полу конец толстой верёвки. Другой её конец был привязан к изголовью.

– Он держал её привязанной к кровати? – спросила она, не оборачиваясь.

– Йоргену всегда хорошо удавались узлы, – ответила Бодиль. Она подошла к матрасу и начала сворачивать простыню. – Трудно, наверное, будет избавиться от этого запаха, как вы думаете?

Луиза нагнулась и заглянула под кровать. Там валялись целые верёвки и их обрывки, но больше ничего не было.

– Господи помилуй! – прошептала она и выпрямилась. Через открытые окна послышались торопливые шаги Эйка по камешкам, которыми была посыпана дворовая площадка, и вскоре полицейский показался в дверях.

– Иди сюда скорее! – позвал он напарницу. – Я тебе что-то покажу.

Луиза вслед за Эйком побежала к конюшне, которая примыкала под углом к главному зданию. Чёрная двустворчатая дверь конюшни была распахнута, и снаружи было видно планки загородки, закрывавшей стойло.

Нордстрём задержал свою коллегу и приложил палец к губам. Потом, когда они вместе вошли в конюшню, где было темно и прохладно, он не выпустил её руки из своей. Единственным источником света в царившей там полутьме служили два полукруглых оконца, выходивших во двор.

– Она лежит там, – прошептал Эйк.

Вместе они приблизились к двум расположенным рядом стойлам. Двери в оба стойла были украшены вручную расписанными табличками, причём на обеих было написано одно и то же имя: «Лисеметте».