Аркадий Вайнер: Объезжайте на дорогах сбитых кошек и собак

Я сочувственно вздохнул и в тон ему добавил:

— Ты еще об одном забыл — множество как бы честных людей смотрят на их делишки и плечиками пожимают: что поделаешь? И отворачиваются стыдливо или брезгливо. А результат один — я хочу их воровской крейсер затопить, а ты, как понтон, в него вцепился, не даешь, зубами на поверхность вытягиваешь. Ведь ты знаешь, что они воруют?..

— Конечно, воруют, — просто сказал Степанов. — С чего бы еще у них такая роскошная житуха?

Я взял ручку, подвинул к себе протокол допроса, но Степанов быстро сказал:

— Нет, нет, вы перо свое отложите… Я для протокола ничего вам говорить не стану… Мне это ни к чему… Да и доказать конкретно ничего сейчас не сумею…

— А что ты можешь сказать не для протокола?

— Ну, не сказать, спросить хотя бы: сколько ваша жена покупает мяса в дом?

— Точно не знаю, — пожал я плечами. — Килограмма два, я думаю…

— И что она из них готовит?

— Борщ или суп, жаркое, пирожки, котлеты… Ну, что придется…

— Ага, что придется… И стоит все это четыре рубля вашей семье. А теперь посчитайте: если не два кило, а полтонны мяса в вашем ассортименте приготовить и по ресторанным ценам — а это шесть-семь рублей за килограмм — растолкать в людных местах! А сколько стоит пять тысяч шашлыков по рублику штука, можете посчитать?

— Посчитать-то можно, — засмеялся я. — Но это как в анекдоте со слоном: я бы съел, да кто ж мне полтонны мяса даст?

— А вы с кольцевого завода, с базы — по больницам, магазинам, санаториям и детским садам — удержите полтонны, вот и дадут вам с вашим слоном по тысчонке на хобот!..

— Что значит «удержите»? Украсть, что ли?

— Не совсем так… Разные есть способы. Кой у кого — в домах отдыха, пансионатах… Можно отнять…

— Не понял…

— Ну, полагается дому отдыха по фонду, допустим, тонна… Им на базе говорят: доставим девятьсот, и не рыпайтесь. Те знают, с базой ругаться себе дороже, на одной рванине насидишься, да и ту получишь в последнюю очередь. А им самим навар нужен… вот, кто посмирнее, и берет мясо — поменьше, зато вовремя и хорошее…

— С этим ясно. А какие, говоришь, еще есть способы?

— Да с магазинами. Там проще: недогрузил десяток туш и рассчитался за них наличными… по два рэ за кэгэ. Конечно, магазинщики тоже этому не радуются, да что делать, с базой не поспоришь…

— Это и значит «удержать»? — задумчиво пробормотал я. — Ясно, ясно… Выходит, если я правильно тебя понял, ты отказался из их корыта со слоном вместе жрать? Так я понимаю?

— Да никто меня не спрашивал! — махнул рукой Степанов. — В березовую кашу бросили кукиш с маслом и накормили до отвала. Они ребята бесстрашные, от безнаказанности совсем тормозные колодки стерлись, по людям едут, как по булыжному проселку… Угораздил меня черт!..

И замолчал. Я походил по кабинету, потом спросил:

— Кто на тебя с ножом нападал? Ахмет? Егиазаров? Дрозденко?

— Ничего больше не скажу, никто на меня не нападал, — замотал головой Степанов.

— Почему? Ты ведь и так сказал мне много важного…

Он резко перебил:

— Вот и хватит… А больше ничего не скажу… Разговорился, потому что надуше накипело, сердце от злости прогоркло… Все, не буду больше ничего говорить…

— Смотри, тебе жить, — устало сказал я. — Между прочим, как ты думаешь: из-за чего я так с тобой ломаюсь? Посадить тебя крепче мечтаю? Может, полагаешь, мне за тебя медаль дадут?

— Не знаю! — сердито выкрикнул он. — И думать об этом не хочу! Может быть, вас повысят за это дело… или план квартальный у вас недовыполнен…

Я видел, как он напрягается, видно, хотелось нагрубить мне покруче, позлее.

— Зря ты так, — сказал я спокойно. — Я ведь помочь тебе хочу…

— Ага! Знаю! — сердито помотал Степанов головой. — Все вы мне помочь хотите! Нарасхват я стал по части помощи… Не залечите любовью своей до смерти!

— Да я тебя не лечу. Доктор не может лечить больного, который скрывает от него симптомы болезни…

— А я не больной, я здоровый, и нечего меня уговаривать…

— Я тебя не уговариваю и не сулю поблажек, просто объяснить хочу: если будет доказано, что они на тебя напали сами, реально угрожая огромным ножом, суд может усмотреть в твоих действиях необходимую самооборону… Попытка вырваться от них на машине не может рассматриваться в этом случае как умышленное убийство…

— Не ищу я себе снисхождений, — недоверчиво глядя на меня, упрямо сказал Степанов. — Сам виноват, сам теперь и отвечать буду…

— Так в чем же ты виноват? Мне интересно, в чем ты усматриваешь свою вину?