Аркадий Вайнер - Объезжайте на дорогах сбитых кошек и собак

Я заклеил крышку лентой-липучкой и протянул коробку Марату.

— Беги к Олегу домой, верни магнитофон и скажи: мы с тобой, мол, посоветовались и решили, что ты пока еще не заслужил такого дорогого подарка… Понял?

Марат, кусая губы, кивнул.

— Так и объясни: мы, мол, с отцом не по этому делу… — добавил я.

Марат взял коробку и вяло зашагал в прихожую за курткой, в глазах у него стыли слезы.

В коридоре я встретил Уколова. Долговязый лейтенант посмотрел на меня сочувственно, и в тоне его было участие.

— Какие поручения будут?

— Не поручение, друг мой, просьба. Я не большой специалист по делам о хищениях. Поэтому я связался с вашими коллегами из ОБХСС…

— Задача? — как всегда, немногословно поинтересовался Уколов.

— Мне кажется, что Степанов каким-то образом попал, вмешался, а может участвовал в хорошо налаженной сети по хищению и сбыту мяса через общепит. И вся история с наездом на Дрозденко и Егиазарова имеет движущей пружиной именно это обстоятельство….

— У вас есть какие-то доказательства? Или факты?

— Нет, пока у меня ничего нет. Только догадки и ощущения. Поэтому я и подключил к нашим поискам ОБХСС… А вас прошу помочь им. И постоянная связь со мной…

— Сделаю, — коротко и внушительно пообещал Уколов.

Снова неприятная процедура прохода через тюремную вахту до кабинета в следственном корпусе. Распахивается дверь, и конвойный докладывает:

— Заключенный Степанов доставлен…

Я отпускаю его и безо всяких прелюдий сообщаю подследственному:

— Если мы с вами сегодня не договоримся, я выхожу из игры…

— В каком смысле? — поразился Степанов. — Вернете дело старому следователю?

— Что-нибудь в этом духе… — подтвердил я. — Мне надоело играть с тобой в подкидного дурака.

— А почему? Причем здесь подкидной?..

— Потому что в руках у меня гниет дело, похожее на икебану из дураков и жуликов. С одной стороны, меня терзает начальство, давит общественное мнение, истекают сроки следствия, а с другой — ты мне подкидываешь своих самодельных валетов…

— А вы бы чего хотели от меня услышать? — прищурился Степанов. Я закурил сигарету и перебросил ему пачку через стол.

— Правду. Ты мне все или почти все врешь! — сказал я с яростью. — В самом первом объяснении ты написал правду или что-то близкое к ней, а потом спасовал, видно, испугался этих гладких жуликов… И теперь пляшешь под их дудку!

— Ну да, конечно, — скривил губы Степанов, глубоко затянулся. — Мне сам смысл им поддакивать!.. Глядишь, мне за убийство медаль дадут…

— Не знаю, в чем твой смысл. Но логически могу объяснить только одним. Либо ты с ними вместе воруешь… либо они про тебя что-то знают и поэтому ты боишься их!

Честное слово, я не ожидал такого эффекта: у него затряслось лицо, побелели глаза. Уставившись на меня, Степанов сказал свистящим шепотом:

— Я? Я-я?.. Ворую с ними?.. Да ты, сыскарь, совсем ополоумел!.. Я, я… — он захлебывался словами, горло его удавкой сжала ненависть. — Я честный человек… Я в жизни чужой копейки не взял…

— Врешь! — заорал я и затопал ногами. — Врешь! Не верю я в твою честность! Ты сейчас, сидя здесь, в тюрьме, какой-то свой, понимаешь, сво-ой интерес защищаешь! Ишь ты, «честный»! А укрываешь отъявленное жулье!..

Он как-то сник враз, осел на стуле, вяло, с досадой сказал:

— Да не орите вы! Как бы пупок от усердия не развязался! Все-то вы про меня знаете, все понимаете…

— Не понимаю! К сожалению, многого не понимаю. Но знаю уже немало! Знаю, что ты остановился, когда они Плахотина вовсю лупцевали… И не бил ты его… по тыкве! Знаю, что они на тебя с ножом бросились! И нож я этот нашел! И, чей он, установил. Почему же ты им поддакиваешь?..

— Нож?! — крикнул Степанов и закусил губу. Изамолчал. Потом сказал устало: — Да что нож? — Он закурил еще сигарету. — Они и без ножа кого хошь зарежут. Они пострашнее уголовников… Раньше блатного за версту опознать можно было по сапогам да по челке… А эти в «адидас» попрятались, на «Жигулях» катаются, по премьерам…

— Что ж ты мне мешаешь их выковырнуть из этих раковин? Ты же правдолюб, борец за справедливость, что ж ты не даешь мне их по закону прищучить? — тихо спросил я.

— А что толку? — грустно усмехнулся он. — У нас законы справедливые и люди в большинстве хорошие, а живут лучше всех, выходит, эти жулики. Как-то получается, что, стоит прихватить одного, все на их стороне! И свидетели у них готовы, и алиби доказано, и улик никаких, и заступников армия! Даже случай счастливый и тот у них в колоде припрятан! Непотопляемые они, сволочи! И везде у них рука мохнатая имеется…