Донна Леон - Честь семьи Лоренцони

— Мне?

— Да, и сержанту Вьянелло, и Пучетти, еще букет роз ребятам из охраны.

— А женщинам из Иностранного отдела? — спросил Брунетти, удивляясь про себя, что, заказывая цветы, синьорина подумала только о мужчинах.

— Нет, — отрезала она, — последние два месяца им и так доставляют их дважды в неделю. — Покончив с цветами, она снова повернулась к нему. — Ну-с, куда вам их поставить? — осведомилась она, водружая вазу на край стола. — Сюда?

— Нет, пожалуй, лучше на подоконник.

Она послушно перенесла вазу и поставила на подоконник центрального окна.

— Сюда? — Она обернулась, чтобы проследить за его реакцией.

— Да, — ответил он, и его лицо озарилось улыбкой. — До чего же они хороши, синьорина. Огромное вам спасибо.

— Я рада, что они вам нравятся, Dottore, — ответила она и улыбнулась ему в ответ.

Брунетти прошел обратно к столу и хотел было сунуть результаты анализов в папку, но вдруг что-то остановило его, и он, разгладив их рукой, углубился в чтение. Но вскоре понял, что теряет время даром, поскольку это был ряд каких-то названий и цифр. Названия ему ничего не говорили; цифры с таким же успехом могли быть результатами соревнований по крикету или ценами на Токийской бирже. Сначала его охватило отчаяние; но прежде, чем он успел швырнуть бумаги в мусорную корзину, его вдруг осенило, и он, сняв трубку, набрал номер телефона Серджио.

После того как он добрых десять минут беседовал с Марией Грацией, уверяя ее, что они непременно будут к ужину в пятницу вечером, он попросил к телефону брата, который уже вернулся домой из лаборатории. Брунетти, которого порядком утомила учтиво-бессмысленная болтовня с невесткой, набросился на Серджио без всяких предисловий:

— Серджио, ты хорошо разбираешься в лабораторных анализах? Можешь объяснить мне, что означают результаты?

Серджио по-своему понял встревоженный тон брата и поэтому воздержался от расспросов.

— По большей части, да. Диктуй.

— Так… Глюкоза — семьдесят пять.

— Это уровень сахара в крови. Чтобы проверить, нет ли у тебя диабета. Семьдесят пять — это норма.

— Триглицериды. По-моему, две целых пять десятых.

— Уровень холестерина. Немного высоковат, но, в общем, ничего страшного.

— Лимфоциты… Одна тысяча.

— Что?!

Брунетти повторил значение.

— Ты в этом уверен? — выдавил Серджио.

Брунетти еще раз внимательно изучил показатели лимфоцитов.

— Да, тысяча.

— М-м… В это трудно поверить. Ты себя хорошо чувствуешь? Голова не кружится? — В голосе брата послышалось неподдельное волнение.

— Чего?

— Когда тебя обследовали в последний раз?

— Что? Нет, нет, это не мои анализы. Это… другого человека.

— О, слава богу. — Серджио облегченно вздохнул. Немного помедлив, он собрался с мыслями и спросил: — Что-нибудь еще?

— Нет, ты сначала скажи мне, что это значит, — настойчиво попросил Брунетти, встревоженный реакцией брата.

— Не могу ничего сказать; по крайней мере до тех пор, пока не буду знать о других показателях.

Брунетти зачитал ему оставшиеся показатели.

— Это все.

— Еще что-нибудь есть?

— Там, внизу, приписка, что… «снижена функция селезенки». И что-то еще о… — Брунетти замолчал, вглядываясь в каракули доктора, — что-то похожее на… «стекловидное тело», или «мембраны», не могу разобрать.

Серджио долго молчал; наконец он спросил:

— Сколько лет было этому человеку?

— Двадцать один, — до Брунетти не сразу дошел смысл вопроса, — послушай, почему ты сказал «было»?

— Потому что тот, у кого такие показатели, не жилец.

— Показатели чего?

— Он курил? — ответил Серджио вопросом на вопрос.

Брунетти вспомнил слова Франчески о том, что «Роберто был хуже любого американца» в том плане, что не выносил табачного дыма.

— Нет.

— Пил?

— Серджио, о чем ты? Все пьют.

— Не прикидывайся идиотом, Гвидо, — неожиданно вскипел Серджио, — ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Он много пил?

— Пожалуй, больше, чем следовало бы.

— Какие-нибудь заболевания?

— Нет, по крайней мере мне об этом ничего не известно. Если не считать последних двух недель до смерти, он был абсолютно здоров; в общем, ни на что не жаловался.

— Отчего же он тогда умер?

— От выстрела в затылок.

— Он был жив, когда его застрелили? — спросил Серджио.

— Ну да, разу… — начал было Брунетти, но вдруг остановился. Теперь он не знал, что и думать. — По нашей версии, да.

— Проверим, — быстро отреагировал Серджио.