Линда Фэйрстайн - Мертвецкая

— Вот и верь после этого маминой теории. Она всегда считала, что школьный двор безопаснее улицы. Еще один труп, и у нас будет хет-трик. [10] Хет-трик — футбольный термин: три мяча, забитых одним игроком за одну игру. А как удобно для мэра! Не убийство, говорят. А она ведь еще не обсохла, не оттаяла. Судмедэксперт даже труп толком разрезать не успел. — Чэпмен отрубил радио, включил фары и вырулил с парковки. Он вез меня домой.

В половине седьмого утра я услышала, как служащий, каждое утро разносивший газеты по квартирам в нашем доме, швырнул в мою дверь «Нью-Йорк Таймс». Наклонившись, я подняла ее и бегло просмотрела заголовки в поисках информации о Лоле Дакоте. Волосы еще не высохли после душа, и несколько капель упали на первую страницу.

На третьей полосе, в разделе столичных новостей, была помещена фотография Лолы. Она стояла за кафедрой в мантии и академической шапочке. Заголовок гласил: «Профессор университета погибает при странных обстоятельствах». Внизу мелким шрифтом шел подзаголовок, описывающий ее как «свидетельницу обвинения». В свою короткую статью журналист умудрился впихнуть все стереотипные выражения, уместные в данной ситуации. Руководство было шокировано и опечалено известиями о смерти любимого профессора. Студенты дивились ироничным превратностям судьбы последних дней Дакоты. Семья ее мужа пришла в ярость от вменяемого Ивану участия в провалившемся плане убить жену.

Зазвонил телефон, я подняла трубку, и Чэпмен сообщил мне утренний прогноз погоды.

— Чтобы попасть в центр сегодня утром, нужна собачья упряжка. Улицы покрыты льдом, а из-за ледяного ветра температура упала на пять градусов. Я еду домой, посплю пару часиков.

— За остаток дежурства произошло что-нибудь интересное?

— Нет. Я сообщил кому следует, разделался со всей бумажной работой и уже положил на стол шефу предварительные рапорты. Как только придет на работу, будет в курсе. Ездить сегодня можно только на метро, детка. Знаю, ты его терпеть не можешь, но за рулем сейчас опасно. Увидимся за обедом.

Я оделась и нехотя отправилась к станции метро «Лексингтон-авеню» на 68-й улице, надеясь проскочить до часа пик. Я села, мельком глянула на пассажиров и, откинувшись на спинку сиденья, прочла газету до конца. Было еще рано, и большинство моих попутчиков, кажется, ехали на работу. Чуть позже вагон будет битком набит. Многие из тех, кто не сойдет до 42-й улицы, тоже поедут в здание суда на заседания. В те редкие дни, когда мне приходилось ездить на девятичасовом поезде, меня охватывало жуткое чувство. Последние десять минут пути мы смотрели друг на друга и с первого взгляда понимали, что мы — воины, стоящие на разных сторонах поля боя. И чем ближе становилась станция «Канал-стрит», тем четче мы это осознавали. Обычно я предпочитала ездить на работу на машине.

Холодный воздух щипал щеки. Поднявшись по ступеням, я вышла из метро и повернула на юг. До Хоган-плейс я дошла пешком, осторожно ступая по скользкому тротуару. Сильный ветер мешал идти. Парень в маленьком фургончике на углу перед моим офисом увидел меня и приготовил пакет с двумя большими стаканами черного кофе.

На турникете мой пропуск просканировали, я поздоровалась с полицейским на охране и вместе с другими юристами поднялась на лифте. По пути я свернула за угол, заглянула в отдел прессы, находившийся рядом с моим кабинетом, и напомнила ассистентке включить историю Дакоты и некролог в вырезки, которые та подбирала для окружного прокурора. Каждое утро сотрудницы Бренды Уитни прочесывали «Таймс» и дешевые газетенки, местные и национальные газеты, вырезая и собирая все статьи, связанные с нашими делами или уголовными историями, представляющими интерес для Пола Баттальи и его персонала.

Не успела я снять ботинки и пальто, как в дверях появился Пэт Маккинни. Он положил руку на спинку пустого стула моей секретарши Лауры и сказал:

— Ну что, прошляпили вчера по-крупному?

Маккинни — заместитель главы отдела по судебным разбирательствам и один из инспекторов, перед которыми мне приходится отчитываться. Я терпеть его не могла, но постаралась не выдать этого своим ответом.

— После всего, что пришлось выстрадать этой женщине, было бы уместнее говорить о ней, а не обо мне.

— К счастью для всех нас, это случилось не на вашей территории. Ловкую же западню они придумали в Нью-Джерси с этим липовым убийством. Почему же вы не подошли к делу так же творчески?