Линда Фэйрстайн: Мертвечина

В лодке я просто назвала свою фамилию, патрульные были уже в курсе. Когда Хойт выбросил мой телефон, Мерсер обзвонил все участки, и полиция начала поиски в прибрежной зоне. Они поговорили с капитаном «Пирата», который упомянул о статуе Свободы. Мерсер и Майк встретились на Восточной 34-й улице и вертолетом добрались до острова Либерти, устроив здесь командный пункт.

Когда мы причалили у небольшой пристани к юго-западу от монумента, меня там ждал Мерсер. Он помог мне выбраться из катера, обнял и прижал к себе. Я уткнулась лбом ему в плечо, не в силах унять озноб.

— Отведите ее внутрь, — велел Мерсер полицейским и охранникам, которые толпились рядом и хотели мне чем-нибудь помочь. Он указал на офицера из службы национальных парков. — А ты сбегай в сувенирную лавку…

— Магазин сейчас закрыт, сэр.

— Тогда сломай замок. Принеси свитер и еще что-нибудь сухое и теплое. Можешь разбить витрину, если нужно.

Один из копов закутал меня в свою ветровку. Она почти не грела. Холод, сырость, окоченевшее тело: за последнюю неделю я уже начала привыкать к таким ощущениям.

Мы подошли к Форту Вуд, артиллерийской крепости 1812 года, превращенной в основание для статуи Свободы, и Мерсер провел меня в конец длинного коридора, где находился какой-то кабинет.

— Что это с тобой? — Майк положил трубку телефона и одарил меня одной из своих ослепительных улыбок. — Не попала к парикмахеру? С такой прической на тебя ни один мужик не клюнет.

В комнате было еще семь копов, все сидели за компьютерами и телефонами, сообщая поисковым командам и патрулям, что поиски можно прекратить.

— Всего полчаса назад я чуть не подцепила одного парня, — улыбнулась я, чувствуя, что если не смогу поддерживать этот шутливый тон, то разрыдаюсь. — Неужели он сбежал?

— Рад, что ты не потеряла чувство юмора, блондиночка. Нет, мистер Хойт находится в машине «скорой помощи» по пути в больницу. Легкое сотрясение мозга и несколько дырок в руках. Портовая охрана подобрала его у побережья Джерси.

— Пойдем в другую комнату, — предложил Мерсер. — Там никого нет.

— С ума сойти, — покачал головой Майк. — Первый раз встречаю девчонку, которой капитан Крюк нравится больше, чем фея Тинкербелл.

Офицер из службы охраны парков принес теплую шерстяную рубашку с изображением огромного факела в руке Свободы. Я переоделась в соседней комнате и впустила Мерсера и Майка. Они хотели узнать, что произошло сегодня днем и как я справилась с Грэмом Хойтом. Я описала им свои приключения во всех подробностях. То, что случилось со мной на реке, могло иметь самые печальные последствия.

— Надо позвонить охране на Хоган-плейс, — сказала я. — По субботам в прокуратуре есть дежурные. Пусть кто-нибудь из них поднимется в мой кабинет. Ключ от моего шкафа в столе у Лоры. Во втором ящике слева, под досье на Триппинга, лежит спортивная куртка с логотипом «Янки». Пусть они как следует осмотрят ее, вывернут все карманы, оторвут подкладку, если нужно.

— Зачем?

— Я уверена, что Пэйдж спрятала там документ, который пятьдесят лет хранил ее отец. Виктор Воллис надеялся, что когда-нибудь сможет разыскать вторую монету и докажет ее законность с помощью бумаги, вывезенной из дворца короля Фарука. Это был его билет в будущее.

Мерсер взялся за телефон, а я откинулась на спинку кресла, начиная понемногу согреваться.

— Разве ты не рассказывала Грэму Хойту о бейсбольной куртке? — спросил Майк. — Я помню, ты говорила ему, что хочешь вернуть куртку Даллесу. Он вполне мог догадаться.

Я покачала головой.

— Нет, я только сказала ему, что мальчик оставил куртку в больнице. Хойт наверняка подумал, что ее забрали в полицию как вещественное доказательство, потому что на одежде могла остаться кровь. Я никогда не говорила, что Пэйдж взяла ее домой и хранила у себя все это время.

— А Пейдж, зная, что ее жизни угрожает опасность, решила отдать куртку тебе.

— Наверно, так.

Мерсер повесил трубку.

— Они идут в твой кабинет. Перезвонят, как только посмотрят куртку.

В дверь постучали. Охранник принес нам горячий кофе и сэндвичи, которые остались в кафе после ежедневного нашествия туристов.

Майк встал сзади и начал разминать мне плечи и шею, пока мы продолжали обсуждать случившееся.

— Как ты до всего этого додумалась? Просто сидела в этой чертовой посудине, и тебя вдруг осенило?

— У меня было достаточно информации, чтобы сообразить, что к чему.

— Наверно, все началось летом 2002-го. Когда на аукционе «Сотби» продали единственный экземпляр «двойного орла» за семь миллионов долларов.