Николай Леонов: Мы с тобой одной крови

К микрофону вышел Владимир Бесковитый, вскинул руки, словно футболист, забивший победный гол. Толпа заревела и засвистела. Рядом с “фюрером” суетился громила охранник, который зачем-то поднялся с шефом, а теперь, оправдывая свое присутствие, начал передвигать микрофон, крутить его тонкую шею, так как предыдущий оратор был повыше Вульфовича.

Гуров понял, что опаздывает. До Доронина оставалось метров десять, но журналисты и охрана сгрудились в плотную массу, и каждый шаг давался с трудом. Полковник наткнулся на здоровенного парня, кого уж тот охранял – не имело значения, но уступать дорогу он не собирался, смотрел с насмешливым вызовом, даже ковырнул пальцем карточку “Пресса” на груди полковника. Тот, упершись взглядом в глаза охранника, сорвал свою карточку, сунул ее в карман и тихо, еле слышно сказал:

– Отойди. Когда буду выводить, прикрой.

Сорванная карточка, которая являлась защитой, взгляд, скрежещущий шепот сделали свое дело. Охранник отодвинул рядом стоявших, пропустил Гурова, двинулся следом. У парня не было сомнений, что мужик в шляпе очень большой начальник.

Иона Доронин поднял камеру, навел на Бесковитого, вдавил красную кнопку до упора. В этот момент его толкнули, жесткие пальцы сдавили горло.

Произошло одновременно несколько событий. Позади здания мэрии ударила автоматная очередь. И хотя стреляли далеко и никакой опасности не было, люди испугались, шарахнулись от трибуны. Тем более что находившиеся близко к трибуне увидели, как, неловко взмахнув руками, начал падать стоявший рядом с Бес-ковитым громила охранник.

– Помоги, подхвати ноги! – скомандовал Гуров, сорвал с себя шарф, обернул выпавшую из рук Доронина камеру и сунул ее себе за пазуху.

Журналисты обогнули Гурова, Доронина и здорового парня, который старательно помогал полковнику. Те выволокли бесчувственного Доронина, оказались перед жиденьким оцеплением, отделявшим “простой” народ от избранных. Люди уже не рвались дружно к трибуне, толкали и колошматили друг друга. Стоявшие впереди стремились уйти, а находившиеся сзади проталкивались вперед, им было интересно узнать, что же происходит.

Гуров со своей ношей оказался как бы на нейтральной полосе, склонился над Дорониным, опасаясь, не сломал ли ему в горячке позвонки. Депутат шевельнулся, приподнял голову. Гуров успел облегченно вздохнуть, как вдруг рядом с его ботинком в асфальт впилась пуля. Депутата хотят убить, понял Гуров и оторопел, не зная, что предпринять. Ведь не закрывать же собой? – в отчаянии подумал сыщик и услышал знакомый голос:

– Спокойно, Лева. – Сверкая генеральскими погонами, рядом стоял Орлов.

Через оцепление проталкивались оперативники, их было немного, но и пять человек создавали для невидимого стрелка непреодолимую преграду. Плотно обступив Доронина, его понесли к машинам.

Подошел Павел Кулагин, с ним еще два парня. Перехватив настороженный взгляд Гурова, майор контрразведки сказал:

– Не боись, Лев Иванович, свои. Не знаю, кого ты волочишь, но верю, Акела не промахнулся. Кажется, так говорят у вас в группе?

– Паша, мы с тобой одной крови, ты и я, – ответил Гуров.

Когда началась заваруха, Крячко находился на другой стороне площади. Сейчас он, подбежав, двигался перед генералом Орловым, повторяя громко:

– Господа-товарищи, пропустите, человеку плохо, счет идет на секунды!

Уже пришедшего в себя Доронина усадили в “Волгу”, подперев с двух сторон оперативниками, рядом с водителем сел Орлов.

Гуров, Крячко и еще несколько человек из розыска внимательно осмотрелись. Орлов приоткрыл дверцу, сказал:

– Благодарю за службу! – И машина тронулась.

– Нам будет не так комфортно, – сказал Гуров, открывая дверцу второй “Волги”, – но вы меня берегите, ведь главный и единственный вещдок у меня. Что бы ни случилось, камеру доставьте Орлову.

Под недовольное ворчание водителя оперативники набились в машину и без происшествий доехали до министерства.

– А где же главный? Чью карточку ты нам показывал? Такой молодой, лобастый, с прижатыми ушами? – спросил ветеран.

– Того малого мы уже не увидим, – даже стоя у здания МВД, Гуров настороженно оглядывался. – Парни, два дня на передачу материалов в прокуратуру, затем вновь собираемся у меня. Ребята, прошу, не приносите с собой. – Он кивнул на особняком стоявшего Крячко: – Станислав богатенький, он побеспокоится.

Распрощавшись с коллегами, Гуров и Крячко прошли в министерство, оказались в лифте одни, и лишь тогда Станислав спросил: