Николай Леонов - Мы с тобой одной крови

Лицо Орлова покрылось пятнами. Крячко быстро подвинул начальнику стакан воды. Гуров сказал:

– Клянусь твоим здоровьем, Петр, что никакими материалами, имеющими отношение к предполагаемому покушению, я на данный момент не располагаю.

День выдался не ясный и не пасмурный – так себе, обычный для конца января. Вроде морозит, а под ногами лужи да лед. Народ разгуливал у здания мэрии разный, много пожилых, слегка подвыпивших, попадалась и молодежь, которая смотрела на происходящее с любопытством, явно не зная, что тут будет. Но что-то будет, это было ясно и потому, что соорудили небольшую трибуну с косо торчащим российским флагом, и по количеству молоденьких ментов, суетившихся пока без толку.

Чуть в стороне неказистый мужичонка, взгромоздившись на шаткий ящик, сипел в матюгальник нечленораздельное, но явно к чему-то яростно призывая.

Только минуло час дня, все события были еще впереди.

Орлов облачился в генеральский мундир, секретарша Верочка крутилась рядом со щеткой в руке.

– Отстань, егоза. Я же сверху шинель надену, – недовольно говорил генерал. – Гуров не звонил?

– Обязательно, – сверкнув зубами, ответила Верочка. – Вы были на коллегии, они звонили в одиннадцать, доложили, что отправляются в прокуратуру и прибудут на место вовремя.

– И ты ему поверила?

Верочка хотела сказать, что Лев Иванович никогда без острой нужды не врет, но тут в приоткрытую дверь постучали. Верочка распахнула дверь настежь.

– Здравия желаю, господин генерал! – бодро произнес мужчина лет тридцати и, хотя был в штатском, щелкнул каблуками.

– Здравствуйте, – ответил Орлов, войти не пригласил. – Кто вы и что вам надо?

– Извините, Петр Николаевич, но нам срочно нужен полковник Гуров.

У Орлова чуть было не сорвался привычный для Крячко вопрос: “Как нужен, лично?”, но генерал сдержался, коротко ответил:

– Гуров в прокуратуре, – и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Видите ли, Гурова в прокуратуре нет. – “Штатский” мялся на пороге. – Нам позвонили...

– А вы кто, собственно, будете? Почему не представились? Ваши документы! – Орлов говорил тоном, которого Верочка за многие годы работы ни разу не слышала.

– Виноват! – Мужчина протянул удостоверение. Орлов взял, развернул, глянул мельком, бросил красную книжечку себе на стол.

– Я сказал, ваши документы! – побагровев, буквально зарычал Орлов. – А не милицейское прикрытие, которое вы суете под нос фраерам!

– Виноват, господин генерал! – Гэбэшник покорно протянул другое удостоверение.

Орлов внимательно изучил полученный документ, вернул и насмешливо сказал:

– Очумел от безделья, майор? Сейчас тринадцать часов тридцать четыре минуты. Гурова пригласили в прокуратуру к двенадцати. В половине первого следователь понял, что Гуров задерживается. К слову сказать, полковник Гуров – старший оперуполномоченный по особо важным делам, и у него в отличие от тебя могут вскрыться неожиданные обстоятельства. Ну нету в половине первого Гурова в прокуратуре. Почему следователь не позвонил моему секретарю и сообщает не куда-нибудь, а в контрразведку? Я проверю, звонил ли следователь в вашу контору.

–Мне приказали, я офицер и обязан...

– Очень быстро тебе приказали, слишком быстро ты явился. Все, иди, я занят.

– Удостоверение, господин генерал. – Гэбэшник указал на стол Орлова.

– Это удостоверение сотрудника милиции. Кто тебе его выдал, пусть он у меня и получит. Разговор окончен, иди.

Гэбэшник, опустив голову, вышел в приемную, когда услышал голос Орлова.

– Стой! – И генерал тоже вышел в приемную. – Не знаю, почему, но ты, пацан, мне симпатичен. Если ты случайно столкнешься с полковником Гуровым, учти, что я груб только на словах, а он очень груб в деле.

По связи ГАИ сообщали:

– Разыскиваются “Жигули” вишневого цвета седьмой модели, горзнак номер... При обнаружении машину не останавливать, если она стоит, к машине не подходить. Срочно сообщить ее местоположение либо маршрут движения дежурному.

В машине Гурова имелся аппарат связи с ГАИ, но в момент передачи, что его машина разыскивается, полковник зашел в пункт обмена валюты. Деньги кончились, и он зашел обменять сто долларов, которые у него остались еще со времен службы у Юдина. Это была не последняя сотня, но доллары кончались, и вскоре Гурову предстояло, как обыкновенному менту, жить на милицейский оклад.