Николай Леонов - Шакалы

— Юрий Петрович, предположительно завтра я посылаю в Париж двух своих парней. Они не полицейские, документы — лишь паспорт, знание языка и обычаев — сам понимаешь. Сейчас в Париже отдыхает наша соотечественница, — Гуров назвал фамилию, имя и отель. — Ты распорядись, чтобы до прибытия моих девушку понаблюдали, скорее охраняли, опасаюсь похищения.

— Хорошо. Девушка, случаем, не дочь Юрия Карловича? — спросил Еланчук.

— Случаем, дочь. Моих ребят надо встретить, удобно разместить, снабдить картой города и необходимой техникой...

— Оружие я дать не могу, мы живем не в России.

— Ты тоже хороший человек. Ребят надо одеть, но не по вашей моде, так, чтобы они не светились.

— За мой счет?

— Вчера из Малаховки приехал, а уже скупердяй. Не мандражи, деньги я дам. Сам проводи до самолета, мы здесь встретим. В случае чего, не давай полиции издеваться над мальчиками...

— Хорошо, хорошо, — перебил Еланчук. — Я тебе ночью домой позвоню, скажешь дату вылета и номер рейса.

— Спасибо, и тебе не болеть. — Гуров положил трубку, взглянул на Крячко. — Ты еще здесь?

Станислав ушел, а Гуров начал заниматься самым нелюбимым делом — писать отчеты, рапорта, прочую бумажную мутотень, приводя в относительный порядок свою “бухгалтерию”. Он бы наплевал и не мучился, но не хотел подводить Орлова. Если в отсутствие Гурова запросят наверх какую-нибудь папку и обнаружат в ней непорядок, то выговаривать начнут генералу.

Около пяти позвонила Верочка — секретарь Орлова, сказала, что полковника Гурова приглашает к себе замминистра Бардин. Судя по отчужденному голосу девушки, сыщик понял, что в приемной посторонние, которых Верочка не жалует.

— Здравствуй, кури, — сказал Бардин, когда Гуров вошел в кабинет.

— Здравия желаю, спасибо. — Гуров прекрасно понимал, что начальство вызвало сто без конкретного дела, узнать, не разругался ли вздорный полковник с магнатом.

Чтобы не ставить человека в ложное положение, не вынуждать врать, выворачиваться, сыщик беспечно сказал:

— Спасибо, Николай Ильич, что вызвали, можно сказать, спасли. Осточертело писать бумаги, да и посоветоваться хотел.

Может, и разгадал генерал нехитрый прием подчиненного, так как был далеко не глуп, но виду не подал, кивнул:

— Слушаю, Лев Иванович, давать советы — самое легкое и безответственное занятие.

— Начнем с того, что опасность дочери Юрия Карловича угрожает вполне реальная. Тут мы подсуетимся, хотя никто в наше время не застрахован. Люди и техника мне не нужны. — Гуров умышленно сделал паузу, давая возможность задать никчемный вопрос.

И Бардин не удержался, спросил:

— Вы вдвоем с полковником Крячко способны решить все возникающие проблемы?

— Мы не волшебники, Николай Ильич, — ответил Гуров. — Я прошу вашего устного согласия привлечь к работе, разумеется втемную, бывших сотрудников милиции, которые сегодня работают в коммерческих структурах.

— Если вы считаете нужным, — Бардин смотрел несколько недоуменно. — А почему вы хотите пригласить бывших, не хотите использовать действующих?

Гуров лишний раз убедился, что генерал, хоть и работает в милиции больше года, службы и отношений среди ментов не понимает.

— Одно дело взять людей с “земли” на день-другой... — Гуров замялся, подыскивая более мягкие выражения. — Откомандирование оперативников надолго обязательно вызовет разговоры. Люди знают друг друга, общаются, с этим ничего не поделаешь. Мы надергаем из разных структур по человечку, никто друг с другом не связан. Нет человека, где-то занят, и Бог с ним.

— И долго вы собираетесь данным делом заниматься?

Гуров не отвечал, смотрел на замминистра тяжело, с сожалением. Когда молчание стало неприличным, ответил:

— Смотря какой хотим получить результат.

— Лев Иванович, вы постоянно в беседе со мной не договариваете. Естественно, в вашей профессии я многого не знаю, но, думаю, мне можно объяснить, — чувствовалось, что Бардин с трудом сдерживает раздражение.

— Министр нефтяной промышленности не знает, как бурить скважину. Так он подобными вопросами и не интересуется.

— Но он вправе спросить, когда ожидается нефть, — парировал Бардин.

— Спросить можно о чем угодно, трудно ответить. Мы должны обезопасить человека. Но не знаем, реальна угроза или нет. Мы способны задержать исполнителя, но не знаем, сколько исполнителей существует. Язву можно смазать антибиотиком и перевязать, но, чтобы ее вылечить, необходимо выяснить причину ее появления. Допустим, мы выясним и причину. Но нет гарантий, что, уяснив, почему появилась язва, вы, Николай Ильич, не устранитесь и не скажете, бросьте этого больного, занимайтесь другими делами.