Николай Леонов - Стервятники

— В фарватере абсолютно чисто, — сказал Тулин. — Лев Иванович, ваши орлы потерялись.

Сыщик смерил афганца взглядом, промолчал. Но тот не унимался:

— Не держите за мальчика, господин полковник. На подобную встречу человек вашего ранга без прикрытия не ездит.

— Но и с пацанами не встречается, — вставил Агеев, открыл дверь. Гуров вошел первым, чего никогда в таких обстоятельствах не делал. Могли встретить выстрелом, не узнаешь, как легла карта.

За тремя сдвинутыми столами ели и из пили шесть человек, у буфетной стойки стояла официантка. Нет, в такой обетановке не убивают, решил Гуров, даже улыбнулся, молча прошел в дальний конец стола, где было три пустых стула.

Присутствующие поднялись, смотрели на элегантного, с седыми висками, мужика с интересом. Сыщик махнул на парней рукой, мол, сидите, занял место во главе стола. Тулину и Агееву, которые собрались занять места по бокам, сказал:

— Нет, уважаемые, вы сядете на той стороне. Не люблю, когда меня держат плотно. Я один, так хотя бы должен иметь свободу маневра.

Голос Гурова исключал возможность ослушаться. Свободные места были, Тулин и Агеев сели. Афганец налил себе в фужер водки, сыщик — минеральной воды и сказал:

— Вы желали встретиться, я пришел, выкладывайте. Я ужинаю дома.

Все смотрели на Толика. Он неловко дернул плечом, ответил:

— Разрешите выпить, господин полковник? У каждого свои привычки.

Услышав уверенный голос вожака, парни расслабились, некоторые рассмеялись, начали наливать. Тулину не нравилось, что Гуров смотрит на него, а не на Агеева. А сыщику не нравилось, что афганец не снял тяжелую кожаную куртку, свой плащ сыщик бросил на соседний стул.

Толик выпил, закусил, аккуратно отер губы салфеткой, начал говорить:

— Нас нервирует и очень удивляет ваш прессинг, господин полковник. Вся Москва знает, нашим районом занимается группировка Капитана. Мы, пацаны, не в ответе за их преступления. Вы фигура крупного масштаба, спасибо, что соблаговолили прийти. Чего дурака валять, мы не без греха, кто палатку ограбит либо прохожего, случается. У нас районное отделение милиции, участковые, оперы, они нас знают, одного посадили.

— И выпустили, — вставил Гуров. — Потерпевшие пошли в отказ. Я вашу позицию понял, однако не разделяю. Не тебе, Анатолий, решать, кто в МВД должен чем заниматься. Мой ультиматум прост, обсуждению не подлежит. Завтра вы явитесь в свое отделение, добровольно сдадите стволы, ножи, цепи, кастеты. Вы все на карандаше. Кто оружие не сдаст, пусть пеняет на себя. Шутки кончились. С группировкой Николая Иванова будет иной разговор.

Дальнейшие события спрессовались максимум в минуту. Автоматные очереди снесли витрину и нескольких человек.

Сыщик и афганец упали на пол одновременно. Свинец хлестал, словно упавший внезапно ливень. Положение Гурова было выгоднее, он лежал у стены, в "мертвой" зоне, куда пули не попадали. Два стола опрокинулись, тела мертвых, раненых и живых лежали вперемежку, казалось, их значительно больше восьми человек. Сыщик сжимал "вальтер", искал Тулина, увидел направленный на себя пистолет, покатился по полу, битому стеклу, выстрелил, целясь афганцу в плечо, тот выстрелил в ответ.

Гурову показалось, что его ударили ногой в правый бок, рука подогнулась, пистолет выпал. Несшийся с улицы свинцовый ураган прекратился так же внезапно, как и начался. На улице говорили в мегафон, сыщик слов не разбирал, медленно поднял пистолет. Тулин встал на колени, прицелился, держа пистолет двумя руками, с расстояния в несколько шагов промахнуться было невозможно. Гурову казалось, что афганец улыбается, мелькнула мысль: "Вот так это и бывает".

Неожиданно руки Тулина упали, Гуров услышал выстрел, но не с улицы, а из глубины кафе. Афганец с простреленной головой завалился на бок. По залу бежал Станислав, Котов и Нестеренко отстали. Гуров снова выронил пистолет, встал на колени, пытался подняться на ноги. Станислав уже сидел рядом, держал Гурова за подбородок, внимательно смотрел в глаза, спросил:

— Куда?

— В бок, помоги встать.

— Щас. — Станислав уложил Гурова на пол, ловко стянул пиджак, разорвал рубашку. — Навылет, по касательной! Тогда поднимайся и не прикидывайся! — Он обнял друга с левого бока, поставил на ноги.

— Надо остановить кровь, — сказал Котов.

— Там запасов немерено, наложи тампон и повязку, вези в Склиф, вели починить немедленно. Я гляну, чего творится на улице, и приеду, еще швы не наложат.

— Сукин сын... Сукин сын, — повторял Станислав, выходя на улицу, где четыре машины, девять бандитов были в плотном кольце группы захвата МУРа.