Кнут Фалдбаккен - Ночной мороз

— Мы обыскиваем дом, — Трульсен тяжело вздохнул, словно сам не желал говорить этого, ведь обыск лишь усложнит расследование, которое изначально казалось таким простым, — должны же сохраниться бумаги, письма, да хоть что-то, какая-то ниточка, которая выведет нас на детей. Я сейчас еду туда.

— Удачи. — Лучшего ответа Валманн не придумал. Обойдя коллегу, он открыл дверь и с облегчением выдохнул, лишь зайдя в свой душный кабинет, где он, несмотря на солнце, выглянувшее еще в час дня, забыл выключить обогреватель. На телефоне горела красная лампочка, значит, на автоответчике есть сообщение. Однако он решил на время забыть об этом и наконец съесть ванильную булочку и выпить кофе с молоком, который уже наверняка успел остыть до нужной температуры.

Не съев и половины, он внезапно прервал обед и, резко пододвинув к себе телефон, набрал номер Кронберга.

— Я слышал, что ты разыскиваешь детей Хаммерсенгов, — выпалил он, когда Кронберг снял трубку.

— Верно, — спокойно ответил человек-компьютер, которого внезапным телефонным звонком не собьешь. Он прекрасно осознавал свое положение здесь — в его голосе не слышалось ни нетерпения, ни расстройства. Очевидно, такие задачки ему нравились.

— Мне сегодня сказали, что их сын, Клаус, изучил геологию в Тронхейме. Должно быть, где-то двадцать два — двадцать три года назад. Это как-то поможет тебе?

— Это я сразу выяснил… — Ну, естественно, он уже сам все выяснил! Нужно ли вообще вмешиваться? — Сложность заключается в том, что он работает в нефтяном секторе и ездит по миру, сначала был в Штатах, а потом уехал в Южную Америку. В Венесуэлу. И там его следы теряются.

— А когда это было?

— В середине восьмидесятых.

— То есть почти двадцать лет от него ни слуху ни духу?

— Посмотрим, — добродушно ответил Кронберг, — я совсем недавно начал.

— А что с ней? С его сестрой? Ханне, так, кажется, ее звали?

— Еще одна задачка. Окончив школу, она уехала в Данию и начала учиться в Школе путешественников, или как там это называлось — когда группка хиппи организовывала «альтернативное» обучение с левым уклоном, где предполагалось, что учиться надо не по книжкам, а в жизни. Вместе с этой школой она отправилась на Восток, по возвращении довольно быстро вышла замуж за пакистанца, а потом так же быстро развелась. На этом все.

— По-твоему, случилось что-то серьезное?

— Вовсе не то, о чем ты подумал, — никаких типичных для смешанного брака проблем. Скорее, это муж ее бросил, и она подала на развод. Но потом она пропала.

— В Дании?

— В определенных кругах человека легко потерять из виду — это зависит от его социальной принадлежности, и особенно часто это бывает у наших добрых соседей на юге. Вспомни-ка про вольный город Христианию, где никаких законов нет уже сорок лет.

— Она была наркоманкой?

— Не исключено.

— В таком случае она, скорее всего, уже…

— Мертва?

— Ну, если она не дает о себе знать…

— Исчезнуть можно по разным причинам.

— Думаешь, такое происходит даже в самых благополучных семьях?

— Пока мы не разузнаем еще что-то, гадать нет смысла. Я как раз сейчас просматриваю базу данных датской полиции по неопознанным телам десяти-пятнадцатилетней давности. То есть по тем, которые были внесены в базу данных. Чтиво не из приятных.

— Кого-то нашел?

— У двоих или троих черты совпадают — возраст, телосложение и так далее. Я как раз прорабатываю детали.

— Да, забот хватает.

Такая уж у меня работа.

— Ну, пока ты бодр и свеж. — В его легкомысленном тоне зазвучали фальшивые нотки. Валманн сам это почувствовал и положил трубку.

Когда он, собираясь отправиться домой, подошел к «мондео», его остановил Рюстен:

— У тебя есть минутка?

Валманну казалось, что такие «минутки» сожрали сегодня весь его рабочий день. Сначала Ханс Людер, Трульсен и Кронберг, а потом еще и Моене, которой срочно понадобился отчет о теле, обнаруженном в лесу возле Тангена. На автоответчике настырная престарелая дама оставила сообщение о том, что в последнее время она видела, как около дома Хаммерсенгов крутились какие-то «подозрительные личности». Когда он перезвонил ей, чтобы сказать, что расследованием смерти супругов Хаммерсенг занимается Трульсен, то выяснилось, что она хочет переговорить именно с ним, Валманном, потому что он был другом семьи. «Ты, наверное, меня и не помнишь, я Герда Халлинг, — в ее голосе зазвучало нечто, похожее на кокетство, — но зато я тебя отлично помню. Я почти пятьдесят лет живу по соседству с Хаммерсенгами. А ты был таким милым и симпатичным юношей. Да и сын их тоже, хотя он был большой чудак. Уж не говоря о дочери… ужасно, что там произошло с их родителями!»