Андрей Троицкий: Приговоренные

– Шмакова – она кто? – сорвалось с губ помимо воли. – Не родственница Сотнику будет?

– Позвольте оставить вопрос без ответа, – мрачно покачал головой Лихно. – Все материалы по этому делу засекречены.

– Понимаю, понимаю, – вздохнул Горобец.

– Как у него по линии поведения? – спросил Лихно. – Замечания есть?

– Он – злостный нарушитель режима, – ответил Горобец. – Человек, который не встал и не встанет на путь исправления. На работы не выходит, за что не раз сидел в карцере и штрафном изоляторе. Числятся за ним и другие «подвиги», но ничего серьезного.

Его перебил звонок телефона внутренней связи, и Горобец быстро схватил трубку, потом выпалил:

– Можно спускаться, Сотников доставлен.

Когда лязгнул засов, дверь следственного кабинета открылась и на пороге возник высокий мужчина лет сорока, одетый в черные штаны и такую же черную робу, на груди которой пришит белый прямоугольник с номером. На коленях черных штанов тот же номер четыреста семь, вытравленный известью. Заключенный сорвал с головы шапку с козырьком, вытянулся в струнку, замер. Уставившись в дальний угол кабинета, гаркнул:

– Заключенный Сотников, номер четыреста семь, девятый отряд, осужден по статьям…

– Отставить, – махнул рукой Лихно. – Присаживайся.

Он занял место за письменным столом, привинченным к полу, раскрыл пачку сигарет и закурил. Капитан Куприн устроился возле стены на стуле.

– Я вас представлял немного другим, – сказал он. – Ну, поплотнее. Вы не больны?

– Здоров. Но на здешних харчах веса не нагуляешь, гражданин начальник, – ответил Сотников.

– Да, да… Понимаю.

Лихно показал пальцем на пачку дорогих сигарет:

– Кури.

– Спасибо за угощение, гражданин начальник. – Сотников держался наготове, опасаясь какого-то подвоха.

– Как тут в колонии, не обижают? – спросил капитан. – Письма от сестры не задерживают?

– Не жалуюсь. Работает почта.

Лихно представился по имени и отчеству и добавил, что служит он в контрразведке в звании полковника. Лишнего времени на разговоры нет, поэтому беседа, а это именно беседа, а не допрос с протоколом, будет проходить быстро, в телеграфном стиле. Он перелистал дело Сотникова, лежавшее на столе, и сказал:

– Ты служил в десанте. После демобилизации вернулся домой, устроился в частное охранное агентство. Проработал там около двух лет. Однажды во время ужина в ресторане повздорил с товарищем по работе. После этой ссоры твой напарник месяц отдыхал в больнице. Из сыщиков тебя турнули; спасибо, под суд не отдали. Ты устроился могильщиком на кладбище. Познакомился с парнями из атлетического клуба «Феникс». Собственно, с этого знакомства начинается твоя криминальная карьера. Давно это было…

– Давно, – кивнул Соник. – Иногда кажется, что и не со мной.

Лихно продолжал бесцветным тихим голосом. Он сказал, что почти всю свою сознательную жизнь Николай прожил за бандитским авторитетом по имени Леонид Батыров, он же Батыр. В молодые годы Батыр был обычным бандитом, который утюжил торговцев, обкладывал данью магазины и рестораны. Он должен был погибнуть в бандитских разборках, как большинство крутых парней того времени, но остался жив. Мало того, бросил мелочевку и взялся за доходный бизнес. Точнее, занялся силовым захватом предприятий или торговых фирм, приносивших хороший доход. Хозяева этих лавочек умирали насильственной смертью, а Батыр богател.

Все силовые акции по устранению конкурентов проходили под руководством и при участии Сотникова, которой стал правой рукой Батырова. Хозяин тяготел к банковскому делу. Со временем он превратился из бандита в уважаемого бизнесмена, накупил недвижимости в России и за границей. Но, если возникали проблемы, по-прежнему решал их старыми недипломатическими методами. Городских, муниципальных чиновников или ментов Батыр покупал пачками и коробками, поэтому все сходило ему с рук.

За хозяином и у Сотника жизнь текла, как ручеек по гладким камушкам. Уголовные дела против него заводились в общей сложности раз пять, но ни одно из них не дошло до суда, стараниями адвокатов все были развалены на стадии следствия. Неизвестно куда исчезали потерпевшие, свидетели теряли память, доказательная база превращалась в пыль. Наконец стараниями следственного комитета Министерства внутренних дел Сотника все же определили на зону. Удалось доказать всего один эпизод его криминальной биографии. Судьи переквалифицировали статью: вместо заказного убийства Николай получил срок за нанесение телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего. Шесть лет, из которых три уже позади.