Чарлз Тодд - Испытание воли

Нагнувшись, он схватил женщину за плечи:

— Как вы? Он вас ранил? Что он с вами сделал?!

Она посмотрела на него снизу вверх; лицо ее было мертвенно-белым, глаза большие, дикие. В окровавленной руке она сжимала топор. Кроме Мэгги, в заставленной разномастной мебелью комнате никого не было.

Он усадил ее на диван, и она, откинувшись на спинку, закрыла глаза.

— Он умер? — спросила она голосом испуганной девочки.

— Нет… я так не думаю.

Мэгги попыталась встать, но Ратлидж силой усадил ее на диван, стараясь понять, сколько на ней собственной крови и сколько — крови Ройстона.

— Я позову на помощь… найду Хелену и привезу ее… из церкви…

Мэгги затрясла головой. Несмотря на полуобморочное состояние, она, похоже, понимала, что он говорит. Глаза ее повернулись к закрытой двери в дальнем конце комнаты.

— Она там, — прошептала Мэгги.

Кровь застыла у Ратлиджа в жилах.

— Я пойду…

— Нет… оставьте ее! Надеюсь, она мертва!

Он неправильно истолковал смысл ее слов, думая, что она говорит: смерть предпочтительнее грядущей катастрофы.

— Я видела, как она его убила, — продолжала Мэгги, не сводя взгляда с закрытой двери. — Я все видела! Она застрелила полковника Харриса. И все зря, оказалось, что это не он… она только думала, что это он, но Мейверс сказал… а потом тот человек подтвердил, что все правда, что девочку убил он!

— Какую девочку? — спросил Ратлидж, думая о Лиззи.

— Маленькую Хелену, кого же еще? Мистер Ройстон задавил ее машиной… он ехал в машине полковника Харриса! И потом прислали чек, выписанный от имени полковника. Вот мы и думали… столько лет думали… что девочку убил полковник… а оказалось, не он! Хелена все неправильно поняла! — В глазах Мэгги внезапно сверкнуло торжество, как будто ей доставляло мрачное удовольствие думать, что Хелена в чем-то ошибалась. — Тетя Мэри и дядя Мартин всегда говорили, что она лучше меня, она такая красивая, такая умная, такая бесстрашная… Они говорили: жаль, что машина задавила Хелену, а не меня. Понимаете, меня-то они удочерили, я не была их родной дочерью… — За ее словами крылась целая жизнь, полная страданий. Ужасная жизнь! В автокатастрофе погиб не тот ребенок. Ее винили в том, что она осталась жива. — Они согласились взять деньги, но их оказалось недостаточно. Им нужна была Хелена. Но она умерла. А я осталась жива.

Ратлиджа не очень интересовало детство Мэгги, потому что Ройстон на крыльце умирал от потери крови. Кто — или что — прячется за закрытой дверью спальни?

— И когда Хелена узнала, что полковник живет здесь, совсем рядом, за стеной… что он наш сосед…

Ратлидж выпрямился; тяжело дыша, он повернулся к Мэгги спиной и направился к спальне. Последние пять минут Хэмиш у него в голове бормотал без умолку, дополняя медленное, мучительное признание Мэгги, но Ратлидж гнал его прочь. Перед глазами стояла дверь, из-под которой вытекала струя крови. Дверная ручка тоже была испачкана красным…

Мэгги догнала его.

— Нет! Оставьте ее в покое! Я не пущу вас к ней… пусть умирает!

С неожиданным проворством она оттолкнула его, вбежала в спальню, захлопнула дверь и заперлась на ключ. Ратлидж никак не сумел бы ей помешать.

— Мэгги! — закричал он, молотя в дверь кулаками, но услышал в ответ лишь истерические рыдания. Она взяла с собой топор. Ратлидж решил высадить дверь плечом или выбить ее ногой.

На это ушло три попытки. Когда дверь наконец повисла на петлях, он ввалился в спальню, едва не упав.

В комнате была всего одна кровать, узкая, аккуратно застеленная, теперь залитая кровью. На кровати лежала Мэгги. На фоне красивого стеганого покрывала лимонного цвета она казалась безобразной кучей тряпья. На полу в изножье кровати валялся брошенный топор. Ратлидж озирался по сторонам, но больше никого не увидел. Где Хелена? Окно закрыто, чулан пуст… Он подошел к кровати, осторожно перевернул лежащую на ней женщину. На покрывале растеклась лужа крови, уже загустевшая. От нее шел едкий запах. Большой нож с рукояткой слоновой кости глубоко вошел в грудь. Ратлидж сразу понял, что не в силах что-либо сделать.

Ее глаза уже не видели его. Но она была еще жива.

— Я должна была так поступить, — сказала она. — Больше не могла этого выносить. И она все знала. Она всегда все понимала еще прежде меня. Только в одном она ошиблась — насчет полковника. Ведь правда, она из-за него попадет в ад? А я попаду на небо, к ангелам, да? Больше нам с ней не нужно ничем делиться… Особенно тем, что на ее совести.