Чарлз Тодд - Испытание воли

Он не задал ни одного вопроса по существу Мэгги Соммерс! Не спросил, что она видела и слышала в последнее утро жизни Чарлза Харриса. Он заранее решил, что она ничего не знает. А ведь Мэгги живет совсем рядом с «Мальвами», через каменную стену, а полковник Харрис иногда катался неподалеку… Несмотря на свою застенчивость, она даже приучилась иногда махать ему в ответ.

Проезжал ли Харрис в то последнее утро мимо ее домика? И видела ли Мэгги еще кого-то?

Ратлидж выругался. Досадуя на ее застенчивость, он не придавал ей — как, впрочем, и все остальные! — особого значения и, уж конечно, не видел в ней свидетельницу.

Он шагал по полю, полной грудью вдыхая запах сырой земли, согретой солнцем.

Почему никому не пришло в голову расспрашивать Мэгги Соммерс? Она последний человек, который добровольно даст показания. Видимо, для нее общаться с другими людьми — невыносимая мука. И все же теперь, когда Ратлидж уже не сомневался, что Чарлза Харриса убили не на лугу, а в другом месте, показания Мэгги приобретают важнейшее значение. В ее власти отправить Уилтона на виселицу или, наоборот, полностью оправдать!

Мэгги, как понял Ратлидж, вполне может держать в руках разгадку убийства. Вот что он совершенно упустил из виду! Он не сводил взгляда с каменной стены; теперь он видел ее в новом свете. Мэгги по понедельникам с утра развешивает во дворе белье. Мэгги работает в заросшем саду. Мэгги всегда дома и живет близко от поместья «Мальвы». Она слышит цокот конских копыт. И выстрел из дробовика она тоже слышит наверняка. Мэгги видит убийцу, который прячется за деревьями, в лощине или поднимается по склону. Робкая, пугливая Мэгги боится незнакомцев; она всегда настороже и следит за округой, чтобы можно было спрятаться в домике прежде, чем заметят ее саму. Убийца, который караулит жертву, даже не догадывается о свидетельнице, которую он никогда не удостаивал и взглядом!

Сейчас самое время поговорить с Мэгги, пока Хелена на похоронах. Ратлидж ускорил шаг, словно боялся, что женщина куда-нибудь уйдет или с ней что-нибудь случится. Он ругал себя за слепоту, за то, что смотрел, но не видел, и утратил прежнюю хватку.

Со стороны домика донеслись какие-то звуки — вначале они были неразборчивыми, потом сделались громче.

Гоготала гусыня. Что-то встревожило птицу; Ратлидж сразу понял это. Гусыня горланила не переставая.

Ратлидж пустился бежать, не обращая внимания на аккуратные рядки молодой поросли под ногами; он спотыкался на мягкой земле, с трудом сохраняя равновесие. Он не сводил глаз с увитой розами стены, которая отделяла «Мальвы» от владений Холдейнов и домика Соммерсов.

Хелена уехала в город на похороны. Мэгги осталась одна…

Теперь он услышал и человеческие крики. Женские крики ужаса — и мужские. Мужчина ревел, словно от боли. Ратлидж уже не бежал, а словно летел над землей, рискуя упасть и свернуть шею. Он забыл обо всем. Крики делались все громче. Теперь в них слышалась даже не боль, а нечто запредельное.

Добежав до стены, он положил ладони на край, одним движением перемахнул на другую сторону, не обращая внимания на шипы, которые впивались в одежду. Он приземлился прямо на жалкую клумбу, которую Мэгги разбила у стены, безжалостно смяв молодые побеги.

На дорожке, у самой калитки, стояла машина. Она была пуста. Не тратя времени, Ратлидж ринулся в домик.

Ему навстречу выбежала гусыня; она пошла на него, злобно шипя и растопырив крылья.

Ратлидж грубо отшвырнул птицу в сторону и взбежал на крыльцо. Вдруг дверь домика настежь распахнулась, и на крыльцо выбежал человек. Лицо его представляло собой сплошную кровавую маску, рубашка порвана и пропитана кровью, брюки изрезаны.

Ратлидж не сразу узнал Ройстона. На плече его зияла глубокая рана — виднелась даже бело-синяя кость. Ройстон упал с крыльца в траву, не замечая инспектора, преградившего ему дорогу.

Забыв, что раненому больно, Ратлидж схватил Ройстона за здоровое плечо и круто развернул к себе лицом.

— Черт вас побери! — закричал он. — Что вы…

Крики в доме продолжались.

— Осторожно! — воскликнул Ройстон. — Она… у нее топор! Ребенок… девочка…

Ратлиджу удалось поддержать его, но Ройстон быстро терял кровь, и с каждым вздохом говорил все слабее:

— Девочку… убил я…

Не в силах больше терпеть, Ратлидж вбежал в домик; глаза не сразу привыкли к полумраку, но все же он заметил на полу женскую фигуру в черном. Она скорчилась у темно-коричневого дивана. Два темных пятна сливались в одно. Фигура на полу показалась ему страшной, уродливой. Его вдруг охватил первобытный ужас.