— Польщен, — улыбнулся Паркер и вышел из комнаты.
— Однажды по Тихому океану, вдали от всех берегов, плыл корабль, — начал Мейер. — Это было во Вторую мировую войну. Громкоговоритель захрипел и голосом старшего боцмана объявил: «Все на ют! Все на ют!»
— Я, кажется, уже слышал эту историю, — сообщил Клинг.
— Про матроса Шаворски? — спросил Мейер.
— Нет.
— Когда все матросы собрались на юте, боцман говорит им: «Вольно. Мы только что получили радиограмму из Штатов. Матрос О'Нейл, ваша мать умерла». Это дошло до капитана. Он вызывает боцмана в свою каюту и делает ему внушение: «Не годится вот так вываливать печальные новости. Ребята оторваны от дома, так что в подобных ситуациях будьте с ними поделикатнее». Боцман откозырял и говорит:
«Есть, сэр. Прошу прощения, сэр. В следующий раз, если случится такое, сэр, обещаю быть тактичнее».
— Ты уверен, что я это не слышал? — спросил Клинг.
— Почем я знаю, что ты слышал, а что не слышал? Через пару месяцев голос боцмана снова объявляет по громкоговорителю: «Все на ют! Все на ют!» Матросы собрались на юте, и боцман говорит им: «Мы только что получили радиограмму из Штатов. Все, чьи матери живы, шаг вперед. Матрос Шаворски, не торопитесь».
Карелла покатился со смеху.
— Ничего не понял, — захлопал глазами Клинг.
— Наверное, потому, что ты уже слышал это, — съязвил Мейер.
— Нет, я не помню, что когда-нибудь слышал этот анекдот, я просто не понял его смысл.
— Он пришел мне на ум, когда я послушал, как Паркер разговаривал с матерью погибшего парнишки, — сообщил ему Мейер.
— Погибшего парнишку звали Шаворски?
— Отстань, — попросил его Мейер.
— А мне показалось, что у него латиноамериканская фамилия.
— Отстань, — повторил Мейер и подбежал к зазвонившему на его столе телефону.
— Шаворски — совершенно не звучит по-испански или по-итальянски, — сказал Клинг и подмигнул Карелле.
— Да ну тебя! Кончай! — отмахнулся от него Мейер и поднял телефонную трубку. — Восемьдесят седьмой участок, Детектив Мейер, — представился он. Выслушал, кивнул головой и сказал: — Подождите секундочку, пожалуйста. Стив, тебя. Четвертую.
Карелла нажал на четвертую кнопку, вмонтированную в параллельный телефон, который стоял на его столе, и взял трубку.
— Детектив Карелла, — сказал он.
— Доброе утро, — послышался приятный голос. — Или уже день?
— Половина первого, сэр, — уточнил Карелла, взглянув на стенные часы. — Чем могу служить?
— Говорите, пожалуйста, погромче, — попросил голос. — Я немного туговат на ухо.
* * *
Лейтенант сыскной полиции Питер Бернс заявил троице, что они и так уже потратили слишком много времени на это дело.
— Мне бы не хотелось, чтобы снова объявился Глухой или брат Глухого. Не желаю больше ни минуты тратить на его проклятые глупости. Мужик вообразил, что он может звонить в участок, когда ему в голову взбредет. В котором часу он звонил?
— Около полудня, — ответил Карелла.
Трое детективов стояли изломанным полукругом возле стола Бернса. Снегопад прекратился, и слабые солнечные лучи робко проникали через окна в угловой кабинет лейтенанта, навевая весеннее настроение маленькой компании служителей правопорядка. Детективу второго класса высокому и стройному Стиву Карелле — темные волосы и карие глаза делали его немного похожим на азиата. Детективу второго класса Мейеру Мейеру, такому же высокому, как Карелла, или даже чуть выше его, плотному, лысому и голубоглазому, с выражением неистощимого терпения на круглом лице. Берту Клингу, любимчику следовательского отдела, белокурому, с глазами цвета лесных орешков и простодушным взглядом деревенского жителя, хотя он и изучил уже большой развращенный город вдоль и поперек. Всем им было около тридцати, одному чуть больше, другому чуть меньше.
И все они были уверены, что Глухой снова появился на их горизонте, один только лейтенант начисто отметал эту вероятность.
— Что он сказал? — спросил Бернс.
— Сказал, что дал с нами маху.
— Дал с нами маху, — безучастно повторил Бернс и покачал головой. В свои сорок с небольшим лейтенант уже начал проявлять своенравие. Несколько лет назад он бы только приветствовал появление Глухого, Его розыск оживил бы скучную работу детективов, в которой все было известно наперед. Но теперь... теперь Бернс не увидел бы в нечастых появлениях Глухого, превращавших его ребят в компанию недотеп, ничего кроме дерзкого вызова. Он возникал словно джинн из бутылки, и они начисто лишались способности предугадывать его действия. Они выбились из сил, пытаясь помешать ему совершить последнюю проделку, но их действия были какими-то неуклюжими, их будто заворожили. И если бы не неизвестно откуда свалившаяся удача, Глухой натянул бы им носы, — овладел бы городом, когда бы ему это заблагорассудилось, и для собственного удовольствия уничтожил бы половину населения.
Читать дальше