Эд Макбейн - Вечерня

Анне Эдвард и Стиву Ситрону

Город на этих страницах — вымышленный. Все персонажи и места действия — выдуманы. Лишь порядок действий полиции основан на установленной методике расследований.

Для него уже стало привычкой размышлять над мировыми проблемами во время вечерней службы, заученно произнося литанию; молитвы шли каким-то заунывным контрапунктом к его неслышным мыслям.

Священник.

В такие минуты он думал о себе как о Священнике. С большой буквы. Священник. Как бы отстраняясь таким образом от самого себя, он обращался к себе в третьем лице, так, словно это был не совсем он...

...действующее лицо в романе или, может быть, в фильме...

...кто-то вне его физической оболочки, кто-то возвышенный и далекий был предметом его мыслей, и к нему он обращался с почтением только как к священнику. И так размышляя о себе, разбирая проблемы священника, как чьи-то чужие, отец Майкл мог...

Потому что, видите ли...

Да, это был он, отец Майкл, который мог находить отдохновение в вечерних молитвах, который мог служить вечерню себе в утешение, пока в маленьком вымощенном садике за церковью удлинялись тени. Но в то же время это был священник, которому предстояло справиться со всеми тревогами, обрушившимися на него с середины марта, и их было столько, что совладать с ними простому патеру оказалось не под силу, — это было богохульство.

Вечерня была шестым из семи канонических часов.

В семинарии он заучил порядок молитв с помощью чуть рифмованной бессмыслицы:

Заутреня — утренняя молитва,

В шесть — вторая заутреня.

Терция — через три часа.

В полдень — служба шестого часа.

Ноны читаются в три пополудни,

Через девять часов после восхода солнца.

Вечерня — вечерняя молитва.

Когда кончается день,

Произносится Повечерня,

И тогда в постель.

Патеру было тридцать два года.

Казалось, сто лет прошло с той доброй, безмятежной поры, когда он учился в семинарии.

Боже, помоги мне, Господи, поспеши мне на помощь! Слава Господу!

Часослов был так же неукоснителен и сложен, как расписание космических запусков. Ведь были не только дневные молитвы для семи различных канонических часов, особые молитвы читались на Пришествие и Рождество, в канун Святой недели и после нее, накануне и после Вознесения. А сколько еще больших праздников: и Троицын день, и Тело Христово, и Святое Сердце, и Царь Христос, не говоря уже о Псалтыре Четырех недель — точно как космические запуски. Отклонишься на миллисекунду и промахнешься. Священник задумывался, не является ли такое сравнение богохульством, но слышал свой голос, шепчущий молитву в непотревоженную тишину.

Мозг его беспрестанно работал. Он искал решения там, где их, казалось, и быть не должно. Его голос заученно произносил слова молитвы, а мысли метались в беспорядке... если в только был выход... зловещий план... если в только можно было вернуться, например, к Душам Святых, например, к двадцать первому дню января, скажем, к Святому дню Святой Агнессы, девственницы и мученицы, и найти там утреннюю молитву... Мой Бог Иисус Христос обручился со мной своим кольцом; он короновал меня как невесту... а потом толкования Псалмов и песни из Воскресенья, Неделя 1-я, стр. 556, все так просто... О Боже, ты Бог мой, к тебе стремлюсь я... но нет, не было того ужасного плана, ты воспринимал свои проблемы так, как и следовало, ты старался решить их, как если бы перешагивал через камни, уложенные более века назад в древней части города, давно превратившейся в руины...

...полные ненависти угрозы в доме священника...

...это шантаж, шантаж...

...тяжелые удары в двери центрального портала...

...чернокожий мальчик, бегущий к церкви как к убежищу, эй, человек, помоги мне, они хотят убить меня!

Кровь, стекающая с его лица.

...превратившейся в развалины, все в руинах.

Надписи на массивных стенах церкви, варвары на малорослых конях, штурмующие двери. Прошло почти шесть недель после тех событий — сегодня 24 мая, день Вознесения — все это время, почти шесть недель, он стоял на коленях...

Я пришел от отца и пришел в этот мир; сейчас я покидаю мир, чтобы вернуться к отцу моему, аллилуйя!

В вечернем воздухе стоял сладкий запах роз.

Розы были его наслаждением и его слабостью, он ухаживал за ними, как и за Божьей паствой.

В этом вечере таился какой-то покой и безмолвие. Да, четверг. Название-то какое. Что-то в самом названии — четверг — сумеречное и такое же мягкое и вкрадчивое, как солнечный закат. Четверг...