Эд Макбейн: Вечерня

Напоминая ей, что за ней еще числится должок! За то, что порезала красавчика. И эти два миллиона — за убийство Альберто Идальго... наверное, такие мысли были у него в голове в эту минуту. Она твердо знала, что это страшилище не успокоится, пока не отплатит за все раны...

— Прошу прощения, — сказала она, — но я не собираюсь разгуливать по городу с двумя миллионами наличными!

Высовывая как бы уголок «зеленых».

— У тебя вся сумма?

— Вся.

— Какими купюрами?

— Сотнями.

— И сколько всего сотен?

Он почти поймал ее. Наверняка она должна была пересчитать эти деньги при получении! И, конечно же, должна знать, сколько стодолларовых банкнот составляют два миллиона! В ее мозгу лихорадочно щелкал свой калькулятор. Без двух нулей получим...

— Двадцать тысяч, — сразу же отреагировала она, а потом еще и приукрасила ложь. — Двести пачек, в каждой — стодолларовые банкноты.

— Хорошо, — сказал он.

— Так вы сможете прийти завтра в три?

Завтра Уиллис снова будет дежурить днем. Он уйдет из дому в восемь пятнадцать, а вернется не раньше четырех пятнадцати — четырех тридцати. К этому времени все будет закончено.

— В три тридцать, — сказал он.

— Нет, это слишком...

— В три тридцать! — повторил он.

— Ладно, — вздохнула она, — вы пересчитаете деньги за пятнадцать минут и уберетесь.

— Надеюсь, на этот раз не будет никаких трюков! — сказал он.

Слово «trucos» имеет это значение только на испанском. «Трюки». У него нет второго или третьего смысла, как в английском, где «трюком» может быть и клиент проститутки, и услуга, которую она ему оказывает. Он не собирался делать какого-либо завуалированного намека на ее собственную профессию или род занятий его дядюшки. Для такого джентльмена это — слишком! Это вам не Шед Рассел! Его ум и остроумие не для низов общества!

Он просто предупредил ее, чтоб не было никаких сюрпризов.

— И без оружия, — добавил он, — без ножей, понятно?

Снова намек на невыплаченный должок!

На раны красавчика.

— Да, без трюков, — сказала она. — Хоть бы скорей все это кончилось!

— Да. И нам бы хотелось того же!

И что-то такое снова проскользнуло в его голосе! Обещание? Какая-то глубина и ледяной холод под поверхностью его слов!

— Увидимся завтра в три тридцать, — сказала она и повесила трубку.

И только сейчас обнаружила, как дрожит.

В пятницу первого июня он вновь посетил церковь. На этот раз в полдень. Он заранее справился по телефону, можно ли ему просмотреть документы убитого патера, и отец Орьелла ответил, что его это вовсе не потревожит, у него назначена встреча в центре города с архиепископом, и его не будет в офисе большую часть дня. «Если вам понадобится какая-то помощь, — добавил он, — обращайтесь к Марселле Белле».

Как оказалось, Марселла Палумбо обедала, когда пришел Карелла. Миссис Хеннесси провела его в дом священника и там — в маленький офис. В этом месте, где в ночь убийства повсюду были разбросаны документы и стояли коробки, когда сюда въезжал новый настоятель, сейчас царили порядок и полная гармония.

— А что вы ищете? — спросила миссис Хеннесси.

— Пока еще не знаю, — признался Карелла.

— Тогда откуда вам известно, где следует искать?

Хороший вопрос!

Опять бумажная работа! Для одних ад олицетворяло вечное пламя, для других адом было застрять в автомобильной пробке в центре города. А для Кареллы им была бумажная работа. Он сейчас нес наказание за то, что когда-то, много лет назад покинул церковь, не произнеся покаяния. Мстительный Господь и одарил его за это бумажной волокитой.

Он спросил у миссис Хеннесси, знает ли она, куда отец Орьелла положил списки, счета и аннулированные чеки, которые полиция ему возвратила. Она сказала, что, кажется, миссис Палумбо вложила их в ящик с литерами «М — Z», хотя она понятия не имеет, почему этой женщине понадобилось класть их туда, если и счета, и списки начинаются на "С". И тогда отчего бы их не положить в ящик с литерами «А — С»? Кареллу тоже это немало удивило. Но слава Богу, что они лежали сразу в передней части ящика «М — Z». Он поблагодарил миссис Хеннесси, отказался от чашки кофе, сел за письменный стол и начал в очередной раз листать эти материалы.

Как и раньше, в календаре встреч патера не оказалось ничего полезного для следствия. В день убийства он отслужил праздничные мессы в 8.00 утра, в 12.00 дня и затем сотворил Чудотворную Медаль Новены по окончании обедни. В два часа он встретился с помощником Общества алтаря, а в четыре — с членами Общества розариев. На восемь вечера было назначено совещание Совета прихода, скорее всего, на время после ужина. И этому плану уже не суждено было сбыться. Таковы записи, датированные 24-м мая. Карелла пробежал взглядом по страницам предыдущей недели. Снова ничего существенного!