Эд Макбейн - Покушение на леди

– Какая стерва?

– Домовладелица. Проходите сюда. Она пригрозила позвать полицию, если я еще буду печатать по ночам. Вы по этому поводу?

– Нет, – ответил Хейз.

– Садитесь, – пригласил Баннистер, указывая на стул у кухонного стола. – Хотите холодного пива?

– Не откажусь.

– Я тоже. Как вы думаете, дождь когда-нибудь будет?

– Затрудняюсь сказать.

– И я тоже. И метеослужба тоже. Мне кажется, они берут свои прогнозы из вчерашних газет. – Баннистер открыл холодильник и вынул две банки пива. – В этой жаре лед тает на глазах. Вы не против – прямо из банки?

– Отнюдь.

Он открыл обе банки и протянул одну Хейзу.

– За благородных и непорочных, – провозгласил он и сделал глоток. Хейз последовал его примеру.

– Эх, хорошо, – крякнул Баннистер. – Наши маленькие радости. Что может быть лучше? Совершенно незачем гоняться за деньгами.

– Вы здесь один живете, Баннистер?

– Совершенно один. За исключением тех случаев, когда у меня гости, что бывает редко. Я люблю женщин, но не располагаю достаточными средствами.

– Вы где-нибудь работаете?

– Везде и нигде. Я писатель.

– Журналы?

– В данный момент я работаю над книгой.

– Кто ваш издатель?

– У меня нет издателя. Будь у меня издатель, я не жил бы в этой крысиной норе. Я бы прикуривал сигареты от двадцатидолларовых бумажек и крутил романы с лучшими манекенщицами в городе.

– Так поступают все преуспевающие писатели?

– Так будет поступать данный писатель, когда преуспеет.

– Вы купили недавно стопу бумаги Картрайт 142-Y? – спросил Хейз.

– А-а?

– Картрайт...

– Да-а, – удивился Баннистер. – Откуда вы знаете?

– Вы знакомы с проституткой по кличке Леди?

– А?

– Вы знакомы с проституткой по кличке Леди? – повторил Хейз.

– Нет. Что? Как вы сказали?

– Я сказал...

– Вы что, шутите?

– Я говорю серьезно.

– Проститут... Черт, нет! – Баннистер вдруг возмутился. – Откуда мне знать прости?.. Вы шутите?

– Знаете вы какую-нибудь женщину, которую зовут Леди?

– Леди? Что это значит?

– Леди. Подумайте.

– Нечего мне думать. Не знаю я никаких Леди. Что это значит?

– Можно взглянуть на ваш письменный стол?

– У меня нет письменного стола. Послушайте, шутка зашла слишком далеко. Не знаю, откуда вам известно, какой бумагой я пользуюсь, мне это безразлично. Но вы сидите здесь, пьете пиво, купленное на деньги, которые не так-то легко достаются моему отцу, и задаете глупые вопросы о какой-то проститутке... В чем дело, наконец? Что это значит?

– Разрешите, пожалуйста, взглянуть на ваш письменный стол.

– Нет у меня никакого дурацкого письменного стола! Я работаю за обыкновенным столом!

– Можно его посмотреть?

– Ну ладно, валяйте! – заорал Баннистер. – Поиграем в загадочность! Тоже мне, таинственный король детективов. Валяйте. Будьте как дома. Стол в другой комнате. Но если вы, черт побери, что-нибудь там перепутаете, я пожалуюсь комиссару.

Хейз прошел в другую комнату. На столе стояла машинка, рядом лежала стопка отпечатанных листов, пачка копирки и начатая пачка бумаги.

– У вас есть клей? – спросил Хейз.

– Конечно, нет. Зачем мне клей?

– Какие у вас планы на вечер, Баннистер?

– А вам зачем знать? – спросил Баннистер, расправив плечи и приняв высокомерную позу, – вылитый Наполеон в исподнем.

– Надо.

– А если я не скажу?

Хейз пожал плечами. Жест говорил сам за себя. Баннистер подумал и сказал:

– Хорошо. Я иду с матерью на балет.

– Куда?

– В Городской театр.

– Во сколько?

– Начало в полдевятого.

– Ваша мать живет в городе?

– Нет. Она живет на Песчаной Косе. Восточный Берег.

– Она хорошо обеспечена?

– Да, пожалуй.

– Ее можно назвать обеспеченной леди?

– Пожалуй.

– Леди?

– Да.

Хейз помедлил.

– Вы ладите с ней?

– С мамой? Конечно.

– Как она относится к вашей писательской деятельности?

– Она считает меня очень талантливым.

– Она одобряет то, что вы живете в бедном квартале?

– Ей больше хочется, чтобы я жил дома, но она уважает мои желания.

– Родители помогают вам, верно?

– Верно.

– И сколько вы от них получаете?

– Шестьдесят пять в неделю.

– Ваша мать никогда не была против этого?

– Чтобы помогать мне деньгами? Нет. С какой стати? Я тратил гораздо больше, когда жил дома.

– Кто купил билеты на балет?

– Мать.

– Где вы были сегодня утром часов в восемь, Баннистер?

– Здесь.

– Один?

– Да.

– Вас кто-нибудь видел?