Шракбек Кабылбаев - Преступления могло не быть!

Впрочем, в гараже отсутствовавшие пробыли недолго. Машина была исправна. Возвратившись, Бережной садиться не стал, движением головы показал, чтобы и остальные не рассиживались. Те торопливо поблагодарили хозяина за угощение и за одолжение, вышли во двор, где стояла машина, выведенная уже из гаража. Ягнюков решительно открыл переднюю дверцу, но посадил туда Колю, сам вслед за Вандой уселся на заднем сиденье. Пестеров отворил ворота, машина дернулась, за нею повисло оседающее пыльное облако.

Навалившись на спинку переднего сиденья, Ягнюков неожиданно сказал:

— Ребятишки! А ведь после того, как вы пощипали столовую, сторожа стали меньше спать, в Елизаветинке можем засыпаться. Витя! Давай изменим маршрут. Мы можем проехать через «Базайгырский». Возле недостроенного клуба я приметил складик промтоварный. Кажется, его никто не охраняет…

— Ладно… — отозвался после долгого молчания Бережной, который, не поворачиваясь, следил за пустынной степной дорогой. — Будь по-твоему, чтобы не попасться. И впрямь, даже волк по два раза в одном месте не бывает. Только склад вы сами щупать будете, я сторожить машину стану.

Машина остановилась недалеко от «места». Ягнюков неопределенно хмыкнул, озлобленно пожал плечами, двинулся не оглядываясь, осматриваясь. Сторожа, как и надеялись, не было. Ягнюков подскочил к массивным дверям, монтировкой заколотил по замку.

— Тише, тише, — мертвенно-настороженно шептала Ванда.

— Приготовились, ребятишки, — приглушенно скомандовал Ягнюков, отбрасывая искореженный замок и распахивая со скрипом двери, перетаскивать…

В тусклом, но Довольно явственном лунном свете виднелись черные россыпи обыкновенного угля и груды дровяных чурбаков.

— Незадача, — огорченно свистнул Ягнюков, пятясь и разочарованно помахивая монтировкой.

— А все ты, — угрюмо набросилась на него Ванда, — товары нашел! Хоть к Виктору не возвращайся…

Ее сердитое брюзжание оборвал встретивший их Бережной — причудливо мелькал в черном воздухе ночи красный огонек папироски — увидел пустые руки, пропустил к машине Ванду и Ягнюкова, участливо обнял за плечи Колю и сказал, обращаясь ко всем:

— Ничего… Только — неужели пропала ночь, мужики? Циклоп, куда еще податься можно, пораскинь мозгами?

— На свиноферме неподалеку можем поросят заграбастать. Тут — небольшой крюк.

— Поросят так поросят. На безрыбье и рак рыба.

Бережной выкинул окурок, развернул машину, светя только подфарниками. Они вновь оказались на шоссе. Остановили машину, разглядев несколько столбов с горящими, далеко видными по степи электрическими лампочками. Но слышались голоса, чудилось грабителям в холодном воздухе оживленное сытое хрюканье свиней, ферма была освещена. Прошла женщина в распахнутом ватнике, неся тяжелое ведро с помоями, оттуда, где стоял Бережной. Он все рассматривал пристально и безнадежно: можно было увидеть легкий пар над ведром.

— Не везет, — с ожесточением выдохнул Бережной. — Не обмозговали, не подготовились. Понял, Витя? Не подготовились. Теперь поворачиваем оглобли. Никуда, кроме как домой.

Поставили машину в неприметной тени забора. Сами никуда не выходили. Коля безучастно и покорно сидел за столом и когда вновь пили, и когда Бережной устало говорил:

— Хорошо, что с поросятами не стали связываться. Хлопот и визгу много, горя такого хлебнуть могли! Так что пусть поросятки становятся кабанами. А вот на скотобазе можно побывать. Я приметил тут одну. Телка не будет визжать, да это тебе не мелочь, а крупный рогатый скот.

Вечер был слегка омрачен тем, что Коля Ерошенко неожиданно полез драться с Ягнюковым. Он грубо ударил Циклопа в плечо, разозленный тем, что тот подсмеивался все время, как казалось Коле, над ним и, что было особенно унизительным, в присутствии Ванды. Ягнюков, не очень разозленный, нацелившись в подбородок Николаю, попал все-таки в грудь, так что Коля отлетел на кровать. Ванда, довольно улыбаясь, наблюдала драку, будто собиралась подзадоривать дерущихся, но Бережной, с добродушностью признанного вожака, грубо обнял Ягнюкова за талию, а Коля и сам дальше не стал драться. Проснувшись вечером, зла они не помнили, но особенного дружелюбия также не проявляли. Глубокой ночью все мужчины залезли в машину, не зажигая огней, выехали из Елизаветинки и с потушенными фарами поехали к скотобазе. Ждать оставалась Ванда. Она безмятежно прощебетала вдогонку: «Успеха, мальчики!», на что Бережной подчеркнуто демонстративно сплюнул. Остальные отмолчались. Подойдя к темному помещению и прислушавшись к дыханию животных, Бережной высадил окно, рама которого еле держалась, потом подтолкнул Николая, чтобы тот лез первым. Но оказавшись в телятнике, Коля стал поджидать остальных. Засветив спичку, Ягнюков молча показал на крайнего бычка. Все согласно навалились, связали его, закрыли морду скомканной тряпкой, поволокли к машине.