Николай Свечин - Пуля с Кавказа

Прямо на горной тропе произошла трогательная встреча двух отрядов. Таубе сообщил полковнику о выполнении задания Военного министерства, и передал тела резидента и предводителя абреков. Рассказал подробно и о гибели Артилевского. Бонч Осмоловский весьма расстроился – они служили вместе много лет. Барон вручил начальнику округа игреневого жеребца, знаменитый кинжал, набор дорогих азарпешей и восемьсот рублей, что обнаружились в вещах покойного. Вещи и коня Бонч взял на память о товарище, а деньги вручил уряднику Недайборщу – пусть разделит среди своих казаков на помин души Эспера Кирилловича. Ещё полковник послал людей забрать тело Артилевского и перезахоронить его на русском кладбище в крепости Гуниб. Терцам поручено было также сжечь до основания лагерь абреков в котловине; у людей Таубе сил на это уже не достало.

Лыков ехал и вспоминал. Месяц назад он заявил генерал-адъютанту Обручеву, что в компании барона Таубе «готов отправиться хоть к чёрту в пасть». Так оно и вышло. Они с другом побывали у нечистого в самой глотке, и только мужество простого казака спасло их жизни… Таубе и Лыков бывали до того в самых опасных переделках, много раз смотрели в глаза смерти. Но в холодных дагестанских горах их ожидало особенное испытание… Страшная мучительная погибель от рук озверелых абреков едва миновала сыщика и разведчика. Никто и никогда не отыскал бы их останков. Оба сгинули бы навеки совершенно безвестно, и Варенька никогда так и не узнала бы, как умер её любимый супруг. А сыновья выросли бы без отца, тщетно пытаясь вспомнить хоть его лицо…

Там, в жуткой пещере, Лыков испытал настоящий страх, какого не ведал уже много лет. Ужас бессилия, ожидание мучений на какое-то время полностью лишили Алексея его привычного мужества. И он не мог понять теперь, чего больше боялся в тот час: страданий и смерти, или потери достоинства в глазах товарищей…

Через два дня отряд Таубе вошёл в крепость Гуниб. Столица обширного округа являлась островком русской жизни посреди чужого туземного мира. Они помылись в солдатской бане, закупили «очищенной» в лавке у армянина, а ночевали на постелях с чистым бельём.

Утром следующего дня Таубе и Лыков прощались во дворе крепости со ставшими им родными казаками. Недайборщ в последний раз выстроил перед ними свой изрядно поредевший взвод. Терцы уходили в свою станицу Слепцовскую, и забирали с собой тело Мелентия Лавочкина. По такому случаю разведчик и сыщик надели все свои награды. На двоих у них вышло семь орденов, столько же медалей, плюсом две иностранные цацки у барона и, у него же, золотое оружие. Начальник отряда и его помощник очень благодарили казаков с урядником. Те вынесли на своих плечах тяжкую ношу, потеряв в схватках половину товарищей.

Таубе проводил взвод до Карадаха. У него были на то свои причины – он хотел повидаться с Атаманцевой. Между ними состоялся решающий разговор.

– А где Алексей Николаевич? – первым делом спросила эскулапка. – С ним всё в порядке?

– Слава Богу, он в добром здравии; передаёт вам поклон. Алексей Николаевич примерный семьянин, он счастлив в браке, у него двоё очаровательных сыновей. Он не придёт.

– А вы, барон, стало быть, пришли, – с усмешкой констатировала Лидия Павловна, раскуривая папироску.

– Я пришёл.

– Для чего, позвольте полюбопытствовать?

– Завтра я должен отбыть в Темир-Хан-Шуру, и оттуда в Петербург…

– Счастливого пути!

– Спасибо. Интересы службы не позволяют мне задержаться в Дагестане ни на день. Но, как только я отдам рапорт начальству, то испрошу отпуск и приеду сюда опять. На этот раз за вами.

– Что значит за мной?

– За вами, чтобы увезти вас в Петербург.

– И в качестве кого, любезный Виктор Рейнгольдович? – рассмеялась Атаманцева. – В качестве очередной вашей любовницы?

– Нет, Лидия Павловна. Я прошу оказать мне честь и стать моей женой.

Докторша опешила. Сделав несколько быстрых затяжек, она бросила папиросу в бронзовую пепельницу и отошла к окну, скрывая лицо. Таубе стоял по стойке «смирно», ни жив, ни мёртв… Прошло несколько тягостных для него минут.

– Как же вы себе это представляете? – наконец, спросила Атаманцева напряжённым голосом, не оборачиваясь.

– Ну… придётся переменить квартиру. У меня маленькое холостяцкое жильё в Четвёртой линии Васильевского острова. Вдвоём там будет тесно. Должен сразу предупредить: я не богат и существую исключительно службой.

– Да? – Атаманцева наконец повернулась к барону лицом. – Что же вы тогда имеете мне предложить?