Андрей Кивинов - Лазурный берег

— Это вам министр разъяснил? — Плахов говорил уже откровенно язвительно.

Анри промолчал. Губа его дернулась.

— Так что, нам съезжать? — каким-то по-детски обиженным голосом спросил Егоров.

Казалось, он добавит сейчас: «А как же устрицы?» Сергей Аркадьевич был уверен, что устрицы эти хваленые — такой же кал, как и морской еж. Но попробовать надо, раз приехал. Это ихняя местная гордость, покруче фестиваля. Они недавно даже памятник устрице открыли, дурачки. В каком-то городе неподалеку. Егоров не запомнил в каком. Он фотографию видел в «Пульсе» или во «Фри таймс». Ну, такая пельменина. Очень похожа на ухо и еще на кое-что. В общем, скучно уезжать, не попробовав.

— Можете здесь пожить несколько дней, — милостиво сказал Перес. — Комиссар разрешил. Раз уж так получилось, и мы виноваты. Отдохните, в море покупайтесь. У нас в управлении есть ракетки для тенниса, подводное ружье… Хотите, могу привезти.

— Хотим! — подтвердил Егоров.

— Вы очень любезны, граф, — ухмыльнулся Рогов с раскладушки.

— Так, может, после фестиваля его задержать? — раздумывал Плахов. — На границе?

Ему не хотелось возвращаться в Петербург несолоно хлебавши.

— На какой границе? Уверен, он по морю вернется к себе в Португалию, — рассудил Анри. — Так же как сюда. Он же не глупый.

— Зато мы в дураках, — мрачно прокомментировал Плахов.

— Мне нужно ехать, — раскланялся Анри. — Звоните, не стесняйтесь…

Взмахи руками — вверх, в стороны, вверх, в стороны.

Взмахи ногами. Наклоны. Приседания.

Самая элементарная зарядка.

«На речке, на речке, на том бережочке…»

— Тьфу, привязалась! — сплюнул Троицкий.

На зарядку он все же выезжал «на бережочек». На яхте прыгать как-то несподручно. Странная картина: один мужчина делает упражнения, а другие стоят кругом и внимательно смотрят — на него и по сторонам.

— Демьяныч, а ты чего бегать перестал? — спросил Сергей.

— Прочитал, что вредно, — пояснил Троицкий. — Инфаркт можно заработать.

— Это я ему статью подсунул, — шепнул Николай Диме. — Легче охранять.

— А спал сегодня как?

— Да все так же, — мрачно ответил Троицкий, останавливаясь и переводя дыхание. — Не лучше. Голова как в тисках. Без таблеток никуда.

— Так, может, девчонок подтянуть? — предложил Серов. — Стресс снимешь.

— Ты мне еще в бордель предложи!.. — огрызнулся Троицкий.

— В бордель не стоит, — серьезно ответил Серов. — Опасно.

— Скоро мы тоже без таблеток никуда, — снова шепнул Диме Николай. — Пора сваливать, пока не поздно…

— Пробегусь все-таки, — решил Троицкий и затрусил по набережной.

«Мыла Марусенька белый пупочек…»

Охранники медленно побежали за ним.

И сразу увидели возникшего из-за пальмы мужчину в черном костюме с белым мелованным лицом, а главное — с пистолетом в вытянутой руке.

Сергей крикнул: «Ложись», толкнул шефа на землю. Дима и Николай в два прыжка оказались рядом с убийцей, завернули ему руки, перед этим врезав в пах.

Из пистолета выскочил флажок.

— Реклама фильма, Демьяныч, — хмыкнул Серов. — Парни, отпустите этого придурка. Руку ему не сломали?

— Похоже, сломали, — мы же не думали…

— И правильно сделали! — злорадно хихикнул Троицкий. — Жаль что не обе. Реклама, бля, остроумная. Будем считать, что и мы свой фильм… прорекламировали.

Анри спешил к фестивальному Дворцу, когда зазвонил его мобильник.

— Да? Напали на рекламного человека? Зачем? Сломали руку? Зачем? Ах, говорили по-русски…

Анри нажал отбой, остановился и задумался.

Устриц Егорову несли так долго, что он весь извелся. Рогов и Плахов успели выпить свой кофе и отошли от кафе к тротуару. Купили с лотка и с удовольствием стрескали по хот-догу. Рогов, впрочем, с меньшим удовольствием: ему не давал покоя курс евро к рублю.

— Сосиска в булке — четыре шестьдесят! Сто шестьдесят один рубль!.. С ума сойти можно! Это ж полтора килограмма колбасы!..

— Смотря какой, — возразил Плахов.

— Хорошо, килограмм!

— Ты еще в третью «Балтику» переведи…

— И переведу!.. Шесть бутылок, Игорь!.. На весь отдел!

— Ладно, не шуми…

— А чего бы мне не шуметь? У меня сейчас в Синявино посевная! А я тут болтаюсь… как круассан в проруби.

— Пошли лучше глянем, как у Егорова с моллюсками дела…

Перед Егоровым стояла тарелка с устрицами и стакан чая. Устрицы шли туго. Во-первых, с трудом отдирались от раковины. Во-вторых, плохо лезли в горло. Егоров, морщась, запихнул в себя четвертую. А впереди еще восемь.