Пер Валё - Полиция, полиция, картофельное пюре!

— Не я, — отозвался Кристианссон.

— Скотина трусливая, — сквозь зубы прошипел Квант.

— А теперь я скажу, откуда я все это знаю, — сухо произнес Ларссон. — Велосипедист был возмущен тем, что два хама в полицейской форме целых четверть часа орали на него за то, что трехлетний несмышленыш что-то там сказал. Он позвонил и пожаловался, и правильно сделал. Тем более, что у него есть свидетели. Кстати, а пюре к сосискам было?

Кристианссон с мрачным видом кивнул головой.

Квант попытался занять последнюю оборонительную позицию:

— Легко ослышаться и ошибиться, когда у тебя набит рот и ты…

Подняв руку, Гюнвальд Ларссон остановил его излияния. Потом вынул записную книжку, достал из внутреннего кармана ручку и написал крупными буквами: УБИРАЙТЕСЬ К ЧЕРТУ

Вырвал листок и протянул его через стол. Кристианссон взял бумагу, посмотрел на нее, побагровел еще сильнее и передал Кванту.

— Я не в силах выговорить это, — произнес Гюнвальд Ларссон.

Кристианссон и Квант, взяв письменное указание с собой, удалились.

Обо всем этом Мартин Бек ничего не знал. Он сидел в своем рабочем кабинете в полиции на аллее Вестберга, и занимали его совсем другие проблемы. Отставив стул подальше, он вытянул ноги и водрузил их на выдвинутый нижний ящик письменного стола. Покусывая мундштук только что прикуренной «Флориды» и засунув руки глубоко в карманы брюк, Мартин Бек смотрел в окно. Он думал.

Поскольку Мартин Бек руководил государственной комиссией по особо опасным преступлениям, можно было предположить, что он размышляет над убийством в Сэдере, случившемся неделю назад и до сих пор не раскрытым. Или думает о неопознанном женском трупе, выловленном вчера в Риддарфьорде. Однако это было не так.

Он не мог придумать, чем кормить гостей, которых пригласил к себе домой.

В конце мая Мартин Бек получил двухкомнатную квартиру на Чёпмансгатан и уехал от семьи. Они с Ингой прожили вместе восемнадцать лет, но брак распался давным-давно, и уже в январе, когда его дочь Ингрид собрала вещички и перебралась к своему приятелю, они с женой договорились о разводе. Сначала она была против, но, когда вопрос о квартире был решен, ей оставалось только согласиться. Рольфу было всего четырнадцать лет, и Мартин Бек чувствовал, что она рада остаться вдвоем с сыном.

Квартира была удобная и уютная, и когда он наконец расставил те немногие вещи, которые перевез из своего с Ингой дома в мрачноватом пригородном районе Багармуссен, и купил то, чего не хватало, он в припадке лихости пригласил трех своих лучшие друзей на ужин. Поскольку его высшим достижением в кулинарное искусстве были вареные яйца и чай, приходилось признать, что он поступил по меньшей мере опрометчиво, и теперь он понимал это. Он попытался вспомнить, чем угощала гостей Инга, но в памяти поплыли только нечеткие картины вкусных и сытных блюд, способ приготовления которых, как и составные части, были ему совершенно неведомы.

Мартин Бек закурил новую сигарету и с тоской подумал о камбале а ля Валевска и телячьем филе Оскар. А что и говорить о Кёр-де-филе Провансаль! Кроме того, было еще одно обстоятельство: он не учел, каким аппетитом обладают его будущие гости.

Леннарт Колльберг, его ближайший помощник, не только любил поесть, но и был знатоком кулинарных тонкостей, в чем Мартин Бек имел не один случай убедиться, когда решался пойти вместе в столовую. Да и само бренное тело Колльберга свидетельствовало об усиленном интересе к прелестям накрытого стола, и даже ножевое ранение в живот, полученное год назад, не лишило его этой особенности. У Гюн Колльберг не было габаритов ее мужа, но по аппетиту она ему не уступала. И Оса Турелль, которая теперь стала их коллегой, поскольку ее после окончания училища определили в полицию нравов, была истым Гаргантюа.

Он хорошо помнил, какой маленькой и тщедушной она была полтора года назад, когда ее мужа, младшего помощника Мартина Бека, в автобусе застрелил закоренелый убийца. Теперь все самое страшное позади, аппетит к ней вернулся и даже усилился. По-видимому, у нее великолепный обмен веществ.

Мартин Бек сначала хотел попросить Осу прийти пораньше, чтобы помочь ему, но потом отбросил эту идею.

Чей-то увесистый кулак стукнул в дверь, она отворилась, и в кабинет вошел Колльберг.

— Над чем задумался? — спросил он, усаживаясь в кресло для посетителей, которое задумчиво крякнуло под тяжестью его тела.

Никто не мог подумать, что Колльберг знал воровских приемов больше и умел отделать человека по всем правилам науки лучше, чем, может статься, любой другой во всей полиции.