Пер Валё - Смеющийся полицейский

Через пять минут Гюнвальд Ларссон открыл дверь и лаконично пригласил их:

— Входите.

Они вошли и сели. Гюнвальд Ларссон критически оглядел полицейских и сказал:

— Прошу садиться.

— Мы ведь уже сидим, — тупо сказал Кристианссон.

Квант остановил его нетерпеливым жестом. Он уже понял, что впереди их ожидают неприятности.

Гюнвальд Ларссон минуту стоял молча. Наконец он занял место за письменным столом, тяжело вздохнул и спросил:

— Вы давно служите в полиции?

— Восемь лет, — ответил Квант.

Гюнвальд Ларссон взял в руку лист бумаги и принялся его изучать.

— Читать вы умеете? — поинтересовался он.

— Конечно, — ответил Кристианссон, прежде чем Квант успел его придержать.

— В таком случае, прочтите это, — сказал Гюнвальд Ларссон и подвинул лист бумаги в их сторону. — Вы понимаете, что здесь написано, или я должен вам объяснить?

Кристианссон покачал головой.

— Охотно вам объясню, — заверил Гюнвальд Ларссон. — Это рапорт о результатах предварительного осмотра места преступления. Из него следует, что два человека, у которых сорок шестой размер обуви, оставили в том чертовом автобусе около ста отпечатков подошв как наверху, так и внизу. Как по-вашему, кто были эти люди?

Ответа не было.

— Для того, чтобы вам стало понятнее, добавлю, что минуту назад я беседовал с экспертом из лаборатории и он сказал, что место преступления выглядело так, словно там несколько часов носился табун жеребцов. Эксперт считает абсолютно невероятным, чтобы группа человеческих существ, причем группа, состоящая всего лишь из двух индивидуумов, могла уничтожить почти все следы так основательно и за такой короткий срок.

Квант уже начинал терять терпение. Он с упрямством и злостью смотрел на человека, сидящего за письменным столом.

— Разница лишь в том, что жеребцы и другие животные не бывают вооружены, — спокойно продолжил Гюнвальд Ларссон. — Тем не менее кто-то стрелял в автобусе из «вальтера» калибра 7,65. Точнее говоря, стрелял вверх, с передней лесенки. Пуля срикошетировала от крыши и застряла в кожаном сиденье одного из мест на первом этаже. Как вам кажется, кто бы это мог стрелять?

— Мы, — сказал Кристианссон. — Вернее, это я стрелял.

— Что вы говорите? В самом деле? И в кого же вы стреляли?

Кристианссон с растерянным видом почесал затылок.

— Ни в кого, — сказал он.

— Это был предупредительный выстрел, — объяснил Квант.

— И кому же он предназначался?

— Мы полагали, что убийца, возможно, еще в автобусе и прячется наверху, — произнес Кристианссон.

— Ну и как, он там был?

— Нет, — ответил Квант.

— А откуда вам это известно? Что вы сделали после этой канонады?

— Поднялись наверх и посмотрели, — объяснил Кристианссон.

— Там никого не было, — дополнил Квант.

Гюнвальд Ларссон примерно полминуты испытующе смотрел на них, потом грохнул кулаком по столу и заорал:

— Поднялись наверх! Оба! Черт бы вас побрал, какая безнадежная тупость!

— Мы поднялись с противоположных сторон, — попытался оправдаться Квант. — Я сзади, а Калле по передней лесенке.

— Так, чтобы тот, кто был наверху, не смог убежать, — поддержал его Кристианссон.

— Да ведь там никого не было, черт возьми! Вам удалось только одно — уничтожить все следы во всем автобусе! Я уж не говорю о том, что вы наделали снаружи. И зачем вы болтались возле трупов? Чтобы натоптать там еще больше грязи?

— Чтобы проверить, может, кто-то еще был жив, — сказал Кристианссон, при этом он побледнел и громко сглотнул.

— Только не вздумай снова блевать, Калле, — обеспокоено предупредил его Квант.

Дверь открылась, и вошел Мартин Бек. Кристианссон сразу же встал, Квант через несколько секунд последовал его примеру. Мартин Бек кивнул им и вопросительно посмотрел на Ларссона.

— Это ты так кричишь? Думаю, вряд ли стоит ругать этих ребят.

— Ничего подобного, — ответил Гюнвальд Ларссон. — Еще как стоит.

— Почему?

— Потому что эти два идиота… — Он осекся и попытался подобрать другие слова. — Эти двое наших коллег являются единственными свидетелями. Слышите, что я говорю! В котором часу вы прибыли на место преступления?

— В тринадцать минут двенадцатого. Я проверил время по хронометру.

— Если говорить обо мне, — сказал Гюнвальд Ларссон, — то я сидел на том же месте, что и сейчас. Мне сообщили в восемнадцать минут двенадцатого. Пусть манипуляции с рацией заняли у вас полминуты, а центральному пульту связи понадобилось еще пятнадцать секунд, чтобы позвонить мне. Остается еще более четырех минут. Что вы делали все это время?