Ю Несбё - Призрак

— Которую?

— Темненькую, вон сидит в одиночестве.

Когда они пришли, женщина уже была там, у одного из выходов на посадку, расположенного напротив. Она читала путеводитель по Таиланду. Она была красива той красотой, что неподвластна возрасту. И от нее исходило какое-то сияние, она источала тихую радость, как будто про себя посмеивалась над тем, что сидит одна.

— Я не знаю ее. Кто это?

— Понятия не имею. Но она кого-то очень напоминает.

— Кого?

— Не знаю.

Стейн засмеялся. Надежным и спокойным смехом старшего брата. Снова сжал ее руку.

Раздался звуковой сигнал, и металлический голос сообщил, что рейс на Франкфурт готов принять пассажиров. Люди поднимались и двигались к стойке. Ирена удержала Стейна, который тоже собрался встать.

— В чем дело, малышка?

— Подождем, пока пройдет очередь.

— Но ведь…

— Я не могу стоять так близко… к людям.

— Конечно. Глупо с моей стороны. Как ты?

— Все нормально.

— Хорошо.

— Она кажется такой одинокой.

— Одинокой? — сказал Стейн, поглядев на женщину. — Не согласен. Она кажется радостной.

— Да, но радостной.

— Радостной и одинокой?

Ирена засмеялась.

— Да нет, наверное, я ошибаюсь. Может быть, все дело в том, что она похожа на него.

— Ирена!

— Да?

— Ты помнишь, о чем мы договорились? Только хорошие мысли!

— Да-да. Мы-то с тобой вдвоем, мы не одиноки.

— Нет, потому что мы поддерживаем друг друга. И так будет всегда, правда?

— Всегда.

Ирена просунула свою руку под руку брата и положила голову ему на плечо. Подумала о полицейском, ее обнаружившем. Он сказал, его зовут Харри. Сначала она подумала о том Харри, о котором часто рассказывал Олег и который тоже был полицейским. Но по рассказам Олега она всегда представляла его себе выше, моложе и, может быть, симпатичнее того страшного человека, который освободил ее. Но он приходил и к Стейну, и теперь она знала, что это действительно был он. Харри Холе. И знала, что будет помнить его всю оставшуюся жизнь. Будет помнить его лицо со шрамом, рану на подбородке и перевязанную толстой повязкой шею. И голос. Олег не говорил, что у него такой приятный голос. Внезапно она поняла, что уверена, она не знала, откуда появилась эта твердая уверенность, но она была уверена: все получится.

Сейчас она улетит из Осло, и все это останется в прошлом. Она не должна притрагиваться ни к алкоголю, ни к наркотикам, это ей объяснили папа и тот врач, с которым она беседовала. «Скрипка» будет существовать всегда, но она будет держать ее на расстоянии. Так же, как и призрак Густо, который будет ее навещать. И призрак Ибсена. И призраки всех тех несчастных, которым с ее помощью продавали порошковую смерть. Пусть приходят, когда пожелают. Через несколько лет они, наверное, померкнут. Тогда она вернется в Осло. А может, не вернется. Самое важное, что все будет хорошо. И она сможет прожить достойную жизнь.

Она посмотрела на читающую женщину. Внезапно та подняла глаза, как будто почувствовала на себе взгляд Ирены. Улыбнулась ей короткой, но ясной улыбкой, после чего снова погрузилась в путеводитель.

— Ну что ж, поехали, — произнес Стейн.

— Ну что ж, поехали, — повторила Ирена.

Трульс Бернтсен ехал по Квадратуре. По улице Толлбугата. Потом по Принсенс-гате. По Родхусгата. Он рано ушел с праздника, уселся в машину и стал кататься по округе. Воздух был холодным и ясным, и в Квадратуре бурлила жизнь. Проститутки кричали ему вслед, наверняка учуяв тестостерон. Дилеры сбивали цену друг у друга. Из припаркованного «корвета» звучали низкие басы: умпа-умпа. Парочка слилась в поцелуе на трамвайной остановке. Мужчина бежит, заливаясь радостным смехом, в расстегнутом пиджаке, за ним несется другой в точно таком же костюме. На углу улицы Дроннингенс-гате стоит одинокий человек в футболке «Арсенала». Не из тех, кого Трульс видел раньше, наверное, новенький. Затрещала полицейская рация. Трульс почувствовал себя на удивление хорошо: кровь бежит у него по венам, звучат басы, он ощущает ритм происходящего, сидит в машине и видит эти маленькие зубчатые колесики, не подозревающие о существовании друг друга, но приводящие друг друга в движение. Их видит только он, только он знает о взаимосвязях. Именно так и должно быть. Потому что сейчас этот город принадлежит ему.

Священник из церкви Гамлебюена закончил чтение. Прислушался к шороху кладбищенских деревьев. Оглядел паству. Красивый вечер. Концерт удался, на него пришло много народу. Больше, чем придет завтра на раннюю утреннюю службу. В проповеди, которую он прочитает пустым скамейкам, будет говориться о прощении грехов. Священник спустился по лестнице и пошел по кладбищу. Он решил прочитать ту же проповедь, что читал на похоронах в пятницу. Покойный, по словам ближайших родственников — разведенной с ним жены, в конце жизни оказался вовлеченным в преступную деятельность да и сам вел такую греховную жизнь, что если бы его грехами заполнили помещение церкви, то места для пришедших проститься с ним уже бы не осталось. Зря беспокоились: единственными пришедшими оказались бывшая жена и дети да еще одна коллега, которая все время громко всхлипывала. Бывшая жена поведала священнику по секрету, что коллега наверняка единственная стюардесса во всей авиакомпании, с которой покойный не переспал.