Ю Несбё - Призрак

Крыса-мама прислушалась. Крик малышей стал еще слышнее, после того как церковные колокола пробили свои десять ударов и умолкли, а полицейская сирена, одно время приближавшаяся, начала удаляться. Были слышны только слабые удары сердца. Где-то в крысиной памяти сохранилось воспоминание о запахе пороха и другом, более молодом человеческом теле, лежавшем и истекавшем кровью на том же самом полу в кухне. Но это было летом, задолго до рождения малышей. И кроме того, то тело не перекрывало вход в нору.

Она обнаружила, что перебраться через живот мужчины сложнее, чем она думала, и ей придется искать другой путь. И она вернулась туда, откуда начала.

Укусила кожаный ботинок.

Снова лизнула металл, соленый металл, торчащий между двумя пальцами правой руки.

Протрусила по пиджаку костюма, пахнущему потом, кровью и едой, таким количеством разной еды, что, должно быть, эта льняная ткань лежала в мусорном баке.

А вот и снова они, несколько молекул странного сильного запаха дыма, не до конца смытого. И даже от этих нескольких молекул защипало глаза, потекли слезы и сбилось дыхание.

Она взбежала вверх по руке и через плечо, обнаружила окровавленную повязку на шее, которая на мгновение отвлекла ее. Но потом крыса снова услышала писк малышей и побежала на грудь. От двух круглых отверстий на ней сильно пахло. Серой и порохом. Одно отверстие располагалось над тем местом, где находится сердце, во всяком случае, крыса ощущала почти незаметные вибрации, когда оно билось. Пока еще билось. Она понеслась дальше по лбу, слизнула кровь, сочившуюся одинокой тонкой струйкой откуда-то из светлых волос. Помчалась дальше по мясистым частям: губам, носу, векам. На щеке был шрам. Мозг крысы работал так, как работают крысиные мозги в экспериментах с лабиринтами, — на удивление рационально и эффективно. Щека. Рот. Шея прямо под затылком. Значит, вход в нору позади нее. Жизнь крысы тяжела и проста. Она делает то, что должна.

От лунного света река Акерсельва блестела, и этот маленький грязный ручеек струился по городу золотой цепью. Не многие женщины ходили гулять по безлюдным тропинкам вдоль воды, но Мартина решила пройтись. После долгого дня в «Маяке» она чувствовала себя очень усталой. Но это была приятная усталость. Позади остался длинный хороший день. Навстречу ей из тени вышел парень, разглядел ее лицо в свете уличного фонаря, пробормотал тихое «привет» и снова скрылся.

Ричард несколько раз спрашивал, не стоит ли ей, особенно сейчас, когда она беременна, ходить домой другой дорогой, но она отвечала ему, что это самый короткий путь к району Грюнерлёкка. И что она никому не позволит отнять у нее ее город. Кроме того, она знала стольких людей, обитающих под этими мостами, что чувствовала себя здесь в большей безопасности, чем в модном баре в западном районе. Она прошла мимо станции «скорой помощи», мимо площади Шу и, подходя к клубу «Бло», услышала стук по асфальту: короткие тяжелые удары подошв. К ней бежал высокий молодой человек. Он мелькал в освещенных полосах тропинки. Мартина на миг увидела его лицо, когда он пробегал мимо, и услышала, как у нее за спиной затихают его всхлипывания. Лицо его было ей знакомо, Мартина видела его в «Маяке». Но туда приходило много народа, и иногда ей казалось, что она встречала людей, которые, по словам коллег, были мертвы уже несколько месяцев или даже лет. Но, увидев это лицо, она по какой-то причине снова вспомнила о Харри. Мартина никогда ни с кем о нем не разговаривала, и уж точно никогда — с Ричардом, но Харри обзавелся крошечным местом в ее душе, уголком, где она время от времени могла навещать его. А может, это был Олег и она поэтому начала думать о Харри? Мартина обернулась. Увидела спину бегущего мальчишки. Как будто за ним по пятам гнались черти, как будто он хотел от чего-то сбежать. Но насколько она могла видеть, за парнем никто не гнался. Его силуэт стал уменьшаться в размерах. А потом совсем исчез в темноте.

Ирена посмотрела на часы. Пять минут двенадцатого. Она откинулась на спинку кресла и взглянула на монитор у выхода на посадку. Через несколько минут они начнут запускать людей на борт. Папа прислал эсэмэску, что встретит их в аэропорту Франкфурта. Ее бросало в пот, все тело ныло. Будет нелегко. Но все получится.

Стейн сжал ее руку:

— Как дела, малышка?

Ирена улыбнулась. Сжала в ответ его руку.

Все получится.

— А мы знаем женщину, что сидит вон там? — прошептала Ирена.