Сергей Майоров - Запасной инстинкт

Черников бросил в воду очередной голыш и заметил:

— Только странно, как такое милое создание с ангельской внешностью подпустило к себе чудовище? Как она могла, зная ситуацию в городе, продолжать укрывать его?

Никитин усмехнулся.

— Она же сказала, как да что! Четыре месяца назад ангельское создание впервые накормило его, пожалело, когда Макеев приполз в свой старый дом — психушку. Тот принес ей в благодарность золотое колечко. Кстати, ориентировки по пропавшей женщине так ничего и не дали?

Черников отрицательно покачал головой.

— Потом это вошло в систему и понравилось девушке. Плевать, что город на ушах. Зато у нее доход, пусть небольшой, но стабильный. А вообще, Серега, одно зло всегда порождает другое. Полумертвый преступник Макеев вызвал в Шостаке желание изготовить чудовище. Доктор создал Макеева номер два — это самое чудовище. Оно стало убивать и истязать кого попало, а Шостак спокойно пересылал органы здоровых людей за рубеж. Делали они это по не зависящим друг от друга обстоятельствам. Макеев породил чудовище в твоей знакомой девушке. Все связано крепкой цепью, потому что первое зло всегда найдет второе, чтобы получить от него поддержку и понимание. Пока был Шостак — Макеев держался у него. Исчез Шостак, Макеев недолго оставался в одиночестве. Ни разу еще зло не рождало добро. Это никогда не закончится.

Черников поднялся и отряхнул брючины от засохшей травы.

— Пошли пивка попьем? — Сергей не встретил сопротивления и взял инициативу в свои руки. — В «Центральном» пиво лучше, а в том баре, что за управой, народу меньше. Куда?

— Кстати, Черников, по вчерашней мокрухе в «Центральном» звонила гражданка. С ней говорил Саморуков. И что?

— Работа идет.

— Вот и мы идем. Работать, в «Центральный». — Через несколько шагов Никитин остановился, повернулся и осведомился: — А там точно свежее пиво?

Степной ворочался на своей кровати и никак не мог заснуть. Уже светлело небо, но сон не приходил. Старый вор испробовал за эту ночь валерьянку и снотворное, но все было бесполезно. Не помогли даже двести граммов «Камю». Степной лежал в ожидании чуда, прислушиваясь, как внутри организма теплой волной расплывается спиртное. Через четверть часа он понял, что не расслабляется, а просыпается окончательно.

— Да что же это такое, мать его!.. — рявкнул вор, сбросил одеяло, закряхтел и поднялся.

Он еще долго сидел у окна и думал о навсегда потерянных бриллиантах. Вор видел справедливость в том, что камни должны вернуться к нему. Он добился бы этого, если бы не Марченко.

Степному понадобилось немало сил для того, чтобы понять: его остановил не ум, а страх. Жить осталось всего ничего. Вор не желал испоганить эти дни, вновь оказаться на нарах. Ему очень уж хотелось помереть не на шконаре в тюремном лазарете, а дома.

Он ненавидел Никитина и, оскалившись как волк, склонял перед ним голову, смирялся. Он никогда в жизни не видел Никитина, но уже чересчур много слышал о нем. Этот опер вошел в его жизнь, да там и остался. Вот поэтому и не приходил к вору сон. Но видеть себя со склоненной перед мусором головой было еще мучительней. Такого никогда еще не случалось.

— Не уворовать их все, камни-то, — прошептал он, вдевая ногу в тапку. — Черт с ними.

Вор вернулся в кровать и почти мгновенно забылся. Ему снился странный сон.

Будто он, еще молодой, кажется, в семидесятом… Да, именно в семидесятом — именно в этом году его и короновали. Степной сидит в ялтинском ресторане и примеряет на еще богатую шевелюру золотую корону.

Вдруг подходит к нему мужик и говорит:

— Здорово, Степной! Что, вымутил себе все-таки корону?

— Ты чего несешь, бык! — рявкнул Степной. — Кто ты такой, чтобы о моем положении рассуждать?! Я всю жизнь свою сорокалетнюю воровскому делу посвятил, под мусорами не стелился, крови ни капли на сырую землю не пролил! Потому и признала меня братва в своем миру!

— Ай, Степной! — Мужик нехорошо усмехнулся, словно холодком дохнул. — А Морика в две тысячи тринадцатом ты забыл? Как же ты, вор с понятиями, пытками командовал да приговор ему подписал? Не по-воровски это! Не по-человечьи. Считаю своим долгом сообщить о твоих подвигах российскому сходняку и заодно начать в отношении тебя оперативно-разыскную работу. Понял? — Мужик вдруг сорвал с головы вора корону, сунул ее под мышку и стал отдаляться.

Степной во сне пытался закричать, широко раскрывал рот, но никак не мог издать ни звука. Он тут же вскочил, уложил руку на лысую голову.