Сергей Майоров: Иллюзия смерти

Я забрел в кафе и прошел в дальний угол. Сел за столик и осмотрелся. Первым на глаза попался бармен. Меня он тоже изучал внимательно, хотя и делал вид, что это нечаянно. Вторым оказался мужчина за соседним столиком. Увидев меня, он тут же отвернулся и уставился в окно безразличным взглядом. Так смотрят на чужие похороны или на воду в отсутствие клева.

За столиком у окна сидели еще двое мужчин. Они изредка притрагивались губами к чашкам с кофе и, казалось, находились здесь лишь по той причине, что были напрочь лишены фантазии. Я переглянулся с ними пару раз и более их не замечал.

Ничего необычного в моей внешности бармен не нашел. Лицо мужчины, которому слегка за пятьдесят, ничем не примечательное, слепленное Господом без всякого настроения. Я легко теряюсь в толпе. Женщины в моем присутствии не занимают выигрышных поз и не вытирают второпях пальцами уголки губ от помады. На вечеринку со мной они идут, когда все аристократы, значащиеся в их записных книжках, сослались на уважительные причины. Мне нравится производить первое впечатление, меня забавляет равнодушный взгляд, обращенный в мою сторону.

Пока я грел теплом рук коньяк, принесенный в пузатом тонкостенном бокале — напитки здесь подавать, к счастью, умели, — бармен, необоснованно затосковавший по стабильному доходу, снова принялся скрипеть полотенцем в стаканах. Здесь знают, что коньяк в рюмке такая же пошлость, как и водка в чайной чашке. Хотя, чего греха таить, если мне наливают в чашку, я пью, не протестуя. Но бармен хорош. Принес бокал и теперь спокойно протирает стаканы. Мы с ним чем-то похожи. Большую часть жизни в гремящем тоской одиночестве мы оба с ним что-то протираем. Он — стаканы, я — мысли.

Мужчина встал из-за столика и направился ко мне. Мне не оставалось ничего другого, кроме как поднять взгляд и согласно кивнуть в ответ на просьбу сесть напротив.

— Скорее всего, вы здесь проездом, — предположил мужчина и, начав беседу таким образом, предоставил мне право как следует себя рассмотреть.

Я разглядел его, пока он усаживался, и кивнул.

— Я тоже, — признался он и вдруг спросил: — Когда вы уезжаете?

— Мой поезд отходит в шесть утра. — Я глотнул коньяк и стал ждать, что будет дальше.

— Стало быть, почти семь часов. — Он потер подбородок.

Я не услышал скрипа щетины, так раздражающего меня. В одиннадцатом часу вечера мужчина выбрит, на нем надет хороший костюм. Все это располагало к знакомству.

— Если не секрет, куда едете?

Я назвал город.

Он удивился так, словно я сообщил ему о возвращении Одиссея в Трою.

— Невероятно… — пробормотал он. — Это же город, где я родился. — Мужчина попросил бармена приготовить кофе, а потом деловито поинтересовался у меня: — Скажите, как вы намерены распорядиться этими своими семью часами?

— Думаю выпить коньяку и отправиться на вокзал. — Я усмехнулся. — Этот город похож на кладбище.

— Я оплачу весь коньяк, что вы здесь закажете, если согласитесь выслушать меня.

— А сами не пьете?

— Мне запретил врач.

Выслушивать — моя профессия. Но никогда еще мне не приходилось это делать при таких обстоятельствах.

— Почему вы решили, что я тот, кто вам нужен? — спросил я на всякий случай.

— Кроме вас, здесь никого нет. Вы не знаете, как убить время. Лучшую кандидатуру трудно подыскать. Но надо же, какое совпадение!.. — снова поразился он тому, что Земля круглая. — Вы живете там, где когда-то и я…

— Я там не живу, но часто бываю, — уклончиво ответил я. — У меня квартира в этом городе.

— Я тоже там больше не живу. Вы бываете в парке у Дома культуры?

— Коньяк здесь дорог, — предупредил я.

— Пустое. — Он повернул голову и попросил бармена принести бутылку.

— Вы умеете заставлять слушать, — сказал я с горькой усмешкой, но ответа не последовало.

Этого человека рядом уже не было. Он находился в сотне лет от меня. Было видно, что ему трудно начать. Но мужчина, вероятно, вспомнил, что путь длиною в тысячу миль начинается с первого шага, поблуждал взглядом по серому пейзажу вокруг и заговорил.

«Город сошел с ума», — часто повторял отец в тот год.

Я не понимал, почему он так говорит. Как город может сойти с ума? Эти выкрошенные тротуары, похожие на надкусанные плитки черного шоколада, деревья, повисшие мускулистыми ветвями над ними, дома, посеревшие от старости и раздоров внутри себя. Как это все может сойти с ума?