Николай Леонов - Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)

— Не сказал бы… — Лев чуть качнул головой. — Но в том, что увиденное особым потрясением не стало, вы абсолютно правы. Знаете, жилище людей со сверхвысоким достатком, как правило, смотрится на одно лицо. У всех — эксклюзивная мебель, эксклюзивные ковры, эксклюзивные авто… И в итоге все это выливается в некий усредненный ранжир стандартной роскоши. Если честно и откровенно, скучняк полнейший.

Ничего на это не ответив, Штыряк лишь уважительно хмыкнул — крутые мужики, на мякину, даже золоченую, не клюют.

В этот момент бесшумно открылась высокая дверь, и в гостиную вошла чем-то очень озабоченная горничная Светлана. При своих тридцати пяти — осунувшаяся, с темными кругами у глаз — она смотрелась гораздо старше. Тем не менее Стас, как завзятый ценитель женщин, сразу же отметил, что эта «симпатяшка» — не «заугольный хухры-мухры-ширпотреб».

Поздоровавшись, женщина вопросительно взглянула на оперов. Гуров, явив джентльменские замашки, поднялся с кресла и, тоже поздоровавшись, извинился за то, что оторвал ее от работы. Стас по примеру приятеля тоже вскочил на ноги. Поднялся и Штыряк, который, констатировав, что, наверное, его присутствие здесь не очень обязательно, отправился по своим делам.

— Вы что-то хотели у меня узнать? — спросила горничная, присаживаясь в то кресло, где только что сидел «особист».

— Да, Светлана… Николаевна? — чуть прищурился Гуров. — Так вот, Светлана Николаевна, давайте еще раз вспомним события минувшей ночи, хотя, я так понимаю, это не самая радостная тема. Вы шли по парку. Кстати, откуда именно?

Женщина с некоторой тревогой окинула взглядом оперов и, чуть запинаясь, ответила:

— Я просто обходила тот участок парка, ну, заглянула на танцпол — там какой-то совсем еще зеленый «мажор» начал делать мне комплименты, поэтому я сразу же оттуда ушла. Заглянула в беседку — есть ли там на столике напитки и посуда, потом пошла по дорожке в сторону статуи Афродиты и, случайно взглянув в сторону зарослей туи, заметила, что там как будто кто-то лежит. Мне подумалось, что кто-то из гостей перебрал и ему стало плохо. Чтобы разобраться, не вызвать ли «Скорую», я подошла к нему и тут… — Светлана осеклась и, мгновение помедлив, продолжила уже чуть осипшим голосом: — И тут поняла, что это — Виктор Евгеньевич, или, как его все здесь звали, дядя Витя. Ну, остальное вы знаете.

— Светлана Николаевна, вам точно больше нечего добавить? — Лев испытующе посмотрел на горничную. — Давайте будем откровенны до конца. Мы взрослые люди, и нам нет нужды играть в кошки-мышки. Верно? Тогда такой вопрос: каковы были личные взаимоотношения между вами и Виктором Евгеньевичем?

— Вы меня в чем-то подозреваете? — с широко раскрытыми глазами уточнила та.

— Нет, в смерти Лещева мы вас не подозреваем, — голос Гурова звучал твердо, но доброжелательно. — Однако чтобы раскрыть его убийство, нам нужно знать абсолютно все. Поверьте, тут нет праздного любопытства. За годы работы мы столько повидали всякого, что нас уже ничем не впечатлишь и не удивишь.

— Если вас смущает мое присутствие, то я могу выйти, — сдержанно нарушил свое молчание Стас.

Но та молча отрицательно качнула головой.

— Хорошо, я расскажу все, раз уж это так нужно, — глядя в пол, заговорила Светлана. — Да, с Виктором Евгеньевичем у нас в беседке намечалась встреча. Он когда еще только приехал, то сразу же стал уделять мне особое внимание. Когда я приносила ему чай, он всегда уговаривал меня составить ему компанию… Но это было просто общение. Человек он был глубоко порядочный, вел себя всегда очень достойно. Ему было уже под семьдесят, когда большинство мужчин смотрятся обычными старичками. Но он выглядел лет на двадцать моложе — столько в нем было энергии, жизнелюбия, задора. Он ходил-то легко и пружинисто — не угнаться.

— Его интерес к вам для других обитателей дома, надо понимать, особого секрета не представлял? — уточнил Крячко.

— Как раз наоборот! Виктор Евгеньевич на людях со мной всегда был предельно корректен — видимо, опасался, как ему думалось, меня скомпрометировать. — Светлана прерывисто вздохнула. — Я чувствовала, что очень ему нравлюсь, но его тяготило осознание того, что он по годам вдвое старше.

— А вам он нравился? — спросил Гуров с оттенком доверительности в голосе.

— Такой человек не мог не понравиться… — на лице женщины промелькнула горькая улыбка. — Здесь он нравился всем. Ну а у меня, что, в общем-то, дело естественное, не могло не появиться отклика в душе на его отношение ко мне, на его внимание.