Николай Леонов - Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)

— Вас это очень тревожит? — догадываясь о подтексте его беспокойства, Гуров ответил вопросом на вопрос.

— Если честно, то очень, — хмуро подтвердил Штыряк. — Валентин Алексеевич за допущенные промахи сорвет голову с плеч. Причем в буквальном смысле.

На его лице отразилась мина досадливой горемычности. Понимающе кивнув, Гуров нейтральным тоном обронил, что приехал не «воздавать и раздавать», а расследовать убийство. И не более того. Облегченно вздохнув, «особист» все так же полушепотом с чувством сказал:

— Спасибо! Лев Иванович, я заверяю, что это и в самом деле была непреднамеренная ошибка, а не сознательный умысел. Что касается расследования, то обещаю оказать вам самое полное содействие. Все, что мне и моим подчиненным будет известно о людях, причастных к убийству Виктора Евгеньевича, немедленно буду сообщать вам.

— Было бы неплохо, — произнес Лев и после некоторого молчания добавил: — Тем более что раскрытие убийства и задержание киллера — в интересах всех, кто здесь сейчас находится. Почему? Видите ли, в том случае, если нам со Станиславом Васильевичем сделать этого не удастся, нашу работу перепоручат другим.

— М-м-м… — неопределенно отреагировал Штыряк.

— А в среде оперов, условно говоря, есть два типа работников, — чуть улыбаясь, продолжил Гуров. — Одни — сначала думают, а потом действуют. Но есть и такие, что действовать предпочитают, вообще не раздумывая. Так вот, те, что думают, как правило, ищут настоящего виновника. А вот привыкшие только действовать — его «организуют». И бог его знает, на кого укажет эдакий «пинкертон».

Его собеседник, озабоченно заморгав глазами, с опаской в голосе уточнил:

— Вы считаете, возможно и такое?

Гуров чуть пожал плечами:

— Андрей Петрович, а у нас где только не встретишь бывших двоечников, которые решение любой задачки привыкли подгонять под готовый ответ. То-то же! Не случайно же, по утверждению статистики, не менее одного-двух процентов осужденных отбывают срок за чужие грехи. Это убийство — сто против одного! — было организовано с прицелом на то, что оно станет громким — как это называют, резонансным. И именно поэтому, с учетом шумихи в СМИ и реакции очень серьезных контор, есть риск подключения к делу «результативщиков». А это, сами понимаете, чревато…

Они вышли из парка и, миновав большой фонтан наподобие знаменитого «Фонтана дружбы народов» на ВВЦ, направились к дому. Проходя мимо служебной «десятки», Лев с удивлением отметил, что в кабине Юрия нет. Он огляделся, но и в отдалении его не было видно.

— Андрей Петрович, — неожиданно подал голос шагавший следом Станислав Крячко. — А что это за юная дива в теннисном костюмчике с ракеткой минут двадцать назад выходила из дома во двор?

— А-а-а, — оглянулся тот, — Это Джулия Валентиновна, дочь Валентина Алексеевича от первого брака. Вы что-то хотели у нее спросить?

— Нет, я просто заметил, что она подходила к нашей служебной машине, а теперь куда-то внезапно исчез наш водитель Юра, — с игриво-ироничным подтекстом ответил Стас.

— Хм… — Штыряк недоуменно развел руками. — Может быть, она позвала его на корт как спарринг-партнера? У нее первый разряд по теннису. Она, кстати, играет очень сильно — уже не раз занимала призовые места на столичных первенствах.

— Да ладно, куда он денется? Пусть помашет ракеткой… — Лев махнул рукой. — Если что — созвонимся, придет.

Они поднялись по мраморным ступенькам и через остекленные двери с венецианскими витражами прошли в просторный, роскошно обставленный холл с высоким сводчатым потолком. Здесь все кричало о многомиллиардном состоянии хозяина — умопомрачительно дорогая мебель, люстры, ковры, подлинники полотен самых известных мастеров, лепнина на стенах и потолке, громадная плита ультрасовременной «плазмы», золоченая каминная решетка…

Следом за Штыряком опера поднялись по лестнице, застеленной ковровой дорожкой, с перилами из узорчатой бронзы и поручнями красного дерева в не менее роскошную гостиную с окнами от пола до потолка. Оглядевшись по сторонам и заскучав от назойливого прессинга этого даже не кричащего, а истошно орущего богатства, Гуров поморщился и сел в необъятное белое кресло, обтянутое натуральной кожей, стоящее перед столиком с японским пейзажем на крышке. Стас сел в соседнее. «Особист» по рации пригласил горничную и тоже сел напротив них.

— Похоже, интерьер здания вас впечатлил не особо, — усмехнувшись, резюмировал он. — Наверное, вам доводилось видеть и что-то более эффектное?