Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— Не всегда, — ответил Гуров. — И не гипнотизировать, а подавлять волю, навязывать свою.

— Так это и есть гипноз.

— Доедай, и пошли, надо знать меру. Из первого вечера мы выжали максимум.

— Не мы, а вы, доктор.

— Глупости, не будь рядом тебя, мне бы мало чего удалось. Да и наше положение не надо переоценивать. Мы живы, только и всего.

— Мне достаточно, — улыбнулся Дитер.

— Так сидели бы, ты у себя в офисе, я у себя в конторе, и нам было бы достаточно, — сказал раздраженно Гуров и встал. — Идем, и не считай, что наша дорога до дома будет усыпана розами.

В холле они столкнулись с компанией мужчин, от которых пахло водкой, табаком и провинцией. Кто-то присвистнул, раздался тягучий голос:

— Смотри, какой клифт на парне, ну точно мой размер.

— Морда, возьми отгул за мой счет.

Оперативники и уголовники разминулись без инцидентов. Увидев Гурова, швейцар бросился в гардероб за одеждой, но сыщик остановил:

— Минуточку, где у тебя здесь… руки помыть можно?

Швейцар указал на вишневую пыльную портьеру. Гуров взял Дитера под руку, провел в туалет, указал на желтую облезлую раковину, а сам прошел в кабину.

Через несколько минут они вышли из ресторана в промозглую слепую ночь.

— Ты держишься хорошо, только не расслабляйся, — сказал Гуров, обгоняя товарища и направляясь к машине; не доходя несколько шагов, остановился. — Я же говорил. — Гуров указал на милицейский «газик», припарковавшийся рядом с их «Волгой». — Ты не отвечаешь ни на какие вопросы, сразу достаешь свой паспорт и повторяешь, как попугай: «Консул… Доктор Гуров…» — и все.

— Понял, — ответил Дитер и следом за Гуровым подошел к «Волге».

— Это ваша машина? — спросил выпрыгнувший из «газика» лейтенант милиции.

— Лейтенант, вы же по номеру машины видите, что она государственная, — ответил Гуров и взглянул на вышедших из-под навеса дома сержантов; один поигрывал дубинкой, у второго из-под мышки торчал автомат.

— Документы. — Лейтенант зажег фонарик.

— Пожалуйста. — Гуров протянул свой паспорт и паспорт Дитера.

Увидев иностранный паспорт, лейтенант несколько смешался, затем взял оба, сунул в карман.

— Документы на машину.

Сыщик понимал, что ведет себя по-мальчишески, но удержаться не мог, удивленно спросил:

— Какую машину?

— На эту «Волгу».

— У меня, естественно, нет никаких документов на государственную машину. Лейтенант, а почему вы у меня не спросите документы на трамвай? — Сыщик указал на припаркованный на ночь трамвай. — А за ним стоит автобус.

— Валюх, мужик слишком умный, — сказал сержант с дубинкой, — я ему врежу, он станет проще.

Сыщик в темноте не видел, но чувствовал, как лейтенант гоняет под скулами желваки, тяжело задышал. Сопляк с дубинкой и лейтенант не проблема, а вот молчаливый сержант с автоматом серьезнее. Гуров отметил, как Дитер приблизился к автоматчику, одобрительно кивнул и миролюбиво сказал:

— Мерзлая погода, лейтенант, может, пройдем в отделение и разберемся?

— Поехали. — Лейтенант, сообразив, как он лопухнулся, задержав до того, как люди сели в машину, облегченно вздохнул и пошел к «газику».

— А «Волгу» оставим здесь? — удивился Гуров, достал ключи, отпер дверь. — Дитер, прошу, лейтенант, садитесь, покажете дорогу.

— Значит, это ваша машина, — усаживаясь рядом с Гуровым, довольно констатировал лейтенант.

— Это государственная машина, — устало и безнадежно произнес полковник и подумал, что лейтенант потенциальный покойник. Три сотрудника, вооруженные дубинкой, пистолетом и автоматом, задержали двух дерзких, но безоружных угонщиков. Лейтенант садится на переднее сиденье, оставляет за спиной амбала, который накидывает ему на горло шнурок, — и конец. «Волга» останавливается, якобы спустил баллон, останавливается и «газик», из пистолета лейтенанта быстренько кончают сержантов, забирают автомат, пистолет, «газон», документы, форму.

— Ой, мама моя родная! — сказал всегда выдержанный полковник. — Как жить-то будем?

В отделении милиции пахло, как обычно, больницей и сортиром одновременно. Гуров подошел к барьеру, за которым сидел облысевший капитан, и на несколько секунд потерял бдительность — ударили сзади, неумело, палка лишь скользнула по голове, опустилась на плечо. Сыщик сознания не потерял, инстинкт и опыт отбросили его в сторону, и второй удар вообще рассек воздух. Туман редел, стены становились на место, но не устояли, полковнику подсекли ноги, и дощатый, пропитанный мочой пол ударил в лицо.