Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— Ну, спасибо, генерал. — Еланчук поднялся. — Надеюсь, все?

— А тебе мало? — Генерал вновь выбрался из-за стола. — Начальство больше всего беспокоится, что милиция не утверждает, но предполагает, что разыскиваемый ими Юрий Петрович имел непосредственное отношение к агентурной работе. Ну, это откуда? В нашем доме о твоем направлении знали три-четыре человека…

— Ума не приложу, — искренне ответил Еланчук, привстал, ткнул тонким пальцем в генеральскую грудь. — А у вас там за рубежом недавно никто на сторону не свалил?

— Случается… — осторожно ответил генерал. — Но при чем тут милиция, главк уголовного розыска?

— Действительно. — Еланчук был вынужден пожать теплую вялую руку. — Я давно завязал, не ворую сейчас.

С этой не очень остроумной хохмой он вышел из кабинета. Когда сел за руль, сказал:

— Он не талантливый, он — гениальный сыщик, — и продолжал уже про себя: «Значит, он собрал воедино мой голос, мою манеру говорить, вопросы, ответы, быстроту реакции. Он понял, что имеет дело с бывшим работником спецслужб, перебрал своих коллег и вышел на комитет. Он гадал, шел на ощупь, и ему улыбнулась удача. Все я знаю про эту удачу: Господь не подает вслепую, оделяет избранных!»

В служебном кабинете Гурова уже освоивший технику Крячко варил кофе. Генерал Орлов, выключив звук, смотрел по телевизору мультяшки и задумчиво улыбался. Гуров читал и перечитывал ответ СБ на запрос.

«…Еланчук Юрий Петрович… уволен на пенсию… О его работе с агентурой в период службы сведениями не располагаем…»

— Ну, конечно, признаются они, держи карман шире, — сказал Гуров, переписал данные Еланчука в блокнот, щелкнул зажигалкой, бумажку поджег и заодно прикурил. — И как тебе удалось, Петр Николаевич?

Он протянул Орлову блокнот и ручку.

— Лучше иметь твердый шанкр, чем мягкий характер, — ответил Орлов и начал быстро писать, улыбаясь все шире и шире, не удержался, захохотал, отдал блокнот Гурову и, утирая короткопалой ладошкой слезы, вернулся к телевизору. «Я пообещал новоиспеченному заму, что если он такой запрос подпишет, то в случае удачи я под его руководством разгромлю московское отделение наркомафии. И он, говнюк, получит орден».

Гуров тоже рассмеялся. Крячко перестал возиться с кофеваркой, подбежал, заглянул в блокнот и тоже несколько раз хмыкнул. Мультфильм кончился, на экран выскочили какие-то сосредоточенные головы. Орлов телевизор выключил, махнул на стену рукой:

— Он начал мне объяснять серьезность ситуации и о наших обязательствах перед Европейским Сообществом и человечеством в целом. И что до самого конца разработки о моем уходе на пенсию не может быть и речи.

— А откель он взялся, такой умный? — спросил Крячко, протягивая Орлову чашку кофе.

— Черт его поймет! Толкуют, в давнем ЦК чем-то заведовал, а сейчас, треплются, у него на даче забор общий с кем-то из президентских пацанов.

— Это серьезно, — начал было Крячко, но его перебил телефонный звонок. Сыщик снял трубку и, пародируя Гурова, произнес: — Слушаю вас внимательно. Как? Самого? Лично?

— Трепач! — Гуров вырвал у приятеля трубку. — Гуров. — Погрозил Крячко кулаком. — Какие игры, господин заместитель?.. Маляр у меня трудится. Конец дня — он поддал, сами понимаете — молодежь. Понял. А если завтра с утречка? Слушаюсь.

Гуров положил трубку, взглянул на Орлова, затем на Крячко:

— Немедленно в прокуратуру. Что, в нашем хозяйстве ни одного целого ведра нет — все дырявые?

Заместитель прокурора быстро писал. Увидев вошедшего Гурова, не вставая, пожал ему руку, указал на кресло напротив и продолжал писать. Выражение лица у прокурорского чиновника было брезгливо-недовольное. Как большинство розыскников, Гуров не любил прокуратуру, имел с ней взаимоотношения сложные, порой конфликтные. Он опустился в кресло, вынул из кармана газету и, делая вид, что читает, изучал противника, а то, что перед ним противник, сыщик не сомневался. Хозяину кабинета было под шестьдесят, худой и жилистый, видимо, высокий — пока сидит, точно не определишь. Серая короткая щетина плотно, без проплешин, покрывала крупную голову; лоб рассекали глубокие морщины, будто вырезанные скальпелем; кустистые седые брови, хрящеватый длинный нос, впалые щеки, подбородок тяжелый, упрямый, опять же жилистая, но не худая шея, широкие плечи, руки длинные, с цепкими узловатыми пальцами. Видно, мужик физически силен, а в молодости был богатырем.