Алексей Макеев - Плохая компания

— Рагозин — это…

— Правильно, верный пес губернатора, надзирающий в неконституционном, заметь, порядке над силовыми структурами и имеющий на Шмыгайловского свой зуб, — Вахромеев был сама доверительность. — Он все хочет поставить под свой контроль, все хапает, и все ему мало. Но я здесь, Петр, ни при чем. Я тебе уже говорил, что, по большому счету, мне этот Шмыгайловский по барабану. И политика тоже. Я человек благоразумный и в нее стараюсь не лезть. Может быть, у Рагозина была намеренная мысль подставить Шмыгайловского? Если так, от себя могу сказать честно: если вам удастся его посадить — я горевать не стану.

— Не жалко человека, Дмитрий Петрович? — невольно усмехнулся Орлов.

— А что толку от моей жалости? Я же не пойду говорить, что он ни в чем не виноват. Просто попал человек под раздачу, — спокойно сказал Вахромеев. — Бывает… Хотя так тоже нельзя. Вот попомнишь мое слово, этому Рагозину еще отольется это все в свое время. Но это, как ты понимаешь, Орлов, — Вахромеев сделал предостерегающий жест, — строго между нами и только в порядке наших хороших и добрых отношений. Я думаю, ты меня нигде подставлять не будешь… — Потом, подумав, добавил: — Да и бестолковое это занятие, я тебе скажу. Если только где-нибудь, как Гладких, случайно попаду под небесную раздачу.

Вахромеев вздохнул, вытер губы салфеткой и перекрестился. А Орлов смотрел на этого вызывающего вроде бы доверие человека и старался понять, насколько он искренен. Вроде бы вполне, но… Оставалась какая-то недосказанность. Но больше он ничего поделать не мог. Если действительно в деле замешана какая-то политика, он все равно сделать ничего не сможет. А с другой стороны, аргументы Вахромеева были настолько просты и понятны, что Орлов начинал верить, что Гладких действительно здесь ни при чем и погиб совершенно случайно.

Как бы отвечая этим его мыслям, Вахромеев заключил:

— Вячеслав вполне мог сам выпасть из окна. Я тебе уже говорил, что считаю этот вариант самым правдоподобным. — И, чуть усмехнувшись, пояснил: — Была жара, они все там за столом крепко выпили — а то я не знаю, как это бывает в пансионатах! Он вышел на балкон, захотел освежиться, глотнуть свежего воздуха, перегнулся, не скоординировался, и… Привет, тот свет!

— Вы, похоже, не очень-то ладили друг с другом, — покачал головой Орлов.

— Отчего же… Очень ладили, — не согласился Дмитрий Петрович. — На рыбалку вместе ездили, можно сказать, поддерживали на работе друг друга. Просто я, Орлов, не люблю показного траура и рассуждаю логично и реально. Пытаясь быть в меру остроумным, не перегибая, однако, палку. Вот и все.

Орлов не сдавался. Вахромеев мог старательно уводить его от правильного направления поисков по каким-то своим причинам. И он спросил:

— Слушай, Дмитрий Петрович, ну а в личной жизни покойного что?

— Ты имеешь в виду любовниц, любовников? Треугольники, соперники и прочее? — понятливо продолжил ряд Вахромеев. — Нет там ничего. Я тебе говорю как вхожий в семью.

— А вот не скажи! — возразил генерал-лейтенант. — Был у него романчик, причем не с кем-нибудь, а с женой своего подчиненного. Который, кстати, отдыхал там же в тот вечер и даже поругался с Гладких на глазах у всех!

— Ну, вот тебе и готовый убийца, — пожал плечами Вахромеев. — Чего тебе еще нужно?

— Нет уверенности, что это он, Дмитрий Петрович.

— То есть тебе не нужен козел отпущения, ты хочешь настоящего убийцу найти? — уточнил Вахромеев и вздохнул. — Что ж, может быть, ты вообще напрасно тратишь время… И в этом вопросе я тебе точно не помощник, просто потому, что не представляю, кто его убил и почему. Если не этот ревнивый Отелло, то понятия не имею.

— Есть еще его зять, — начал Орлов. — Ты о нем что-нибудь можешь сказать?

— Нет. Хотя на свадьбе у Маринки был. Хлыщ какой-то; по-моему, типичный тунеядец. Но зачем ему убивать Гладких? И потом, он что, с ним был в пансионате?

— Нет, не был. Просто показалось странным, что его нигде не могли найти. Да и вдова Гладких с дочерью вели себя странновато. На вопросы отвечали неохотно, лукавили… Может быть, есть смысл поговорить с ними еще раз?

— Ты все равно от них ничего не узнаешь, — снова махнул рукой Вахромеев. — Люди замкнутые. К тому же сейчас в шоке, живут под семью замками. Помогать тебе встречаться с ними еще раз не буду, — он сделал решительный жест. — Мне это не надо, да и тебе тоже. Потому что только бередить раны будешь людям.

— Да я и не собирался с ними встречаться, — сказал Орлов.