Алексей Макеев - Плохая компания

— Что ты имеешь в виду? — заинтересованно спросил Крячко.

— Есть у меня один знакомый… Приятелем, конечно, не назову, не то что другом. Но сталкиваться нам доводилось, и я даже оказывал ему пару услуг. Не очень крупных, но все же. Птица, правда, высокого полета, не хочу я ему кланяться, ох как не хочу! — чуть ли не запричитал Орлов. — Все только ради вас!

— Ну не томи душеньку, — сложил руки на груди Крячко. — Поведай нам, земным, кто этот небожитель? С кем наше начальство общается? Нам-то такой чести не удостоиться.

— Ваше же счастье, — вздохнул Орлов. — Мне такое общение тоже не очень сдалось. Но раз деваться некуда… Ну, чего ты на меня так уставился? — поморщился генерал-лейтенант под взглядом Крячко. — Это некто Вахромеев Дмитрий Петрович.

«Вахромеев Дмитрий Петрович». В памяти Гурова сейчас же возникло круглое, жирное лицо чиновника из городской мэрии. Сам он не был с ним знаком, просто доводилось видеть его физиономию на некоторых мероприятиях — на дне празднования Дня тогда еще милиции, например, на котором Вахромеев присутствовал с официальным визитом. Этот человек визуально не был ему приятен, и он понимал, почему Орлов так не хочет встречаться с ним. Однако встреча эта и впрямь могла быть полезной, посему Гуров промолчал, не вставляя никаких комментариев.

— Ладно, — вздохнул Орлов, поднимаясь. — Сегодня ничего не ждите, а завтра утром ко мне в кабинет. Там и поговорим… — Генерал-лейтенант хлопнул себя по коленке и встал со стула. У дверей обернулся, спросил: — Вы идете?

— Езжай, мы скоро тоже двинемся! — махнул ему рукой на прощание Гуров.

Орлов вышел в коридор, ворча про себя: «Все секреты, секреты от начальства… А потом к нему же бегут — помоги, Петр Николаевич!»

Гуров и Крячко, переглянувшись, улыбнулись.

— Сдает наш старик, — заметил Крячко. — Совсем в законченного ворчуна превращается. На пенсию пора.

— Брось, — не согласился Гуров. — Нам с тобой молиться надо, чтобы Петр как можно дольше прослужил. Это один из немногих оставшихся от прошлого времени людей, которые в работе основываются на тех же принципах, что и мы. А то пришлют неизвестно кого, из грязи в князи. Ты ли не знаешь, как сейчас предпочитают работать те, кто пробился к власти?

— Да я что, разве против? Пусть служит! — великодушно разрешил Крячко. — Слушай, может быть, и мы уже домой отправимся? Только не говори мне, что у тебя намечена операция на сегодняшний вечер, главным исполнителем которой должен быть я. — Крячко принял угрожающий вид и надвинулся на Гурова. — Мне вообще после командировки отгул положен.

— Помечтай… — усмехнулся Лев. — Ладно, расслабься, никакой операции у меня на сегодня не намечено, лишь один маленький звоночек. — Он достал свой сотовый, набрал номер и проговорил: — Клебанов Виктор Станиславович? Добрый вечер. Это вас из МВД беспокоят, полковник Гуров. Вы не могли бы завтра заглянуть к нам для беседы? Нет, что вы, просто поговорить. Да. Ну, вы уж постарайтесь, пожалуйста. В десять часов я буду вас ждать. До встречи.

И Гуров хитровато посмотрел на Крячко.

— Ну и что? — почесал тот лоб. — Зачем тебе сдался этот Клебанов, когда у нас два кандидата на роль убийцы сидят в камере? Нам осталось только определить, кто из них убил Гладких — Щелоков или Извеков. А может, оба вместе! — хохотнул он, но вдруг посерьезнел. — Слушай, а вдруг это на самом деле так?

Спонтанно возникшая версия, видимо, сильно понравилась Станиславу, потому что он даже поднялся с места и стал ходить по кабинету, бормоча:

— Вместе, вместе… — Потом остановился и круто повернулся к Гурову. — Слушай, Лева, а ведь в этом что-то есть! Щелоков и Извеков оба имели зуб на Гладких. И вполне могли сговориться. Извеков задумал — Щелоков устранил. Чем не вариант?

— Где только они могли пересечься… — с сомнением проговорил Гуров.

— Так Извеков же захаживал на работу к тестю, он сам признался, — все больше воодушевлялся Крячко. — Раз пришел, другой, потом увидел Щелокова…

— Ага, подошел к нему и сказал: «Слушай, а давай ты убьешь этого нехорошего человека!»

— Ты вечно зарубаешь на корню мои лучшие идеи, — с сожалением вздохнул Крячко. — И все-таки, зачем тебе этот Клебанов? Ты что, впрямь рассчитываешь, что он падет пред тобой ниц и, стуча кулаком в грудь, скажет: «Каюсь, Лев Иванович, давал взятку Шмыгайловскому, только не казните!»

— Ничего мне не скажет и ни в чем не покается, — кивнул Гуров. — Но так или иначе непременно сообщит Шмыгайловскому о том, что я его вызвал. А тот сообщит Мищенко, и они в результате должны зашевелиться. Чем черт не шутит, вдруг Клебанов, спасая свою шкуру, переведет на них все стрелки? Они же не знают, сколько нам известно. То есть какие-то процессы за нашей спиной непременно последуют. А мы уже будем ориентироваться по ним.