Алексей Макеев - Плохая компания

Вахромеев нахмурился и сказал:

— Не только знакомого — он мой… родственник. Не знаю точно, как это называется — мы на двоюродных сестрах женаты. Шурин, деверь?

— Да я, знаешь, тоже не силен в этих родственных связях, — засмеялся Орлов.

— Я знаю, что он погиб, как же, — тут же живо отреагировал Вахромеев. — Похороны на днях, не забыть бы… Но я тебе вряд ли смогу помочь. — Вахромеев отпил еще пива, которое исчезало у него с катастрофической быстротой. — Я человек далекий от криминала и, уж будь уверен, к происшествию в «Голубом озере» не имею никакого отношения.

— А я тебя и не рассматриваю в таком качестве. Я же говорил, у меня только небольшие вопросы.

— А в чем состоят вопросы?

— Дело на мне висит, Дмитрий Петрович. На мне и моих ребятах. И они ниточку обнаружили, которая в министерство тянется. А это, сам знаешь, такое ведомство, к которому не знаешь, с какой стороны подступиться. Вот и решили посоветоваться со знающим человеком…

— Что ж, тронут, — кивнув, усмехнулся Вахромеев и внимательно посмотрел на Орлова. — А что за ниточка?

Вахромееву, чувствовалось, самому было любопытно, до каких нюансов докопались сыщики Орлова и не коснется ли это его самого. Впрочем, его монолитная фигура покоилась на слишком большой высоте, чтобы до нее могли дотянуться опера из МВД.

— Да вот слухи ходят, будто есть там такой деятель — Шмыгайловский. И его правая рука, некто Мищенко. Что они конкурировали с Гладких и что твой родственник прижимал их, действуя в твоих интересах.

Вахромеев, тут же оценив, что это не имеет к нему прямого отношения, пренебрежительно махнул рукой:

— Я тоже об этом обо всем слышал. И могу тебе сказать, что те, кто тебе об этом насвистел, здесь перегибают палку. Шмыгайловский, конечно, тип неприятный и даже мерзкий. Но он этого не делал. Это просто глупо. Зачем ему заказывать Гладких?

— У них был спор насчет строительства дороги и какого-то моста, — припомнил Орлов. — К этому еще имеет отношение некто Клебанов, который за взятку рассчитывал получить подряд на строительство…

— Ерунда! — махнул рукой Вахормеев. — Он все равно эту дорогу не построит, с Гладких или без него. Потому что мэрия против, а мэрия — это наполовину я! — гордо произнес Вахромеев. — Тогда уж нужно убирать еще нескольких чиновников, да и меня в придачу. А это явно не в компетенции Шмыгайловского. Даже и думать забудь про эту версию.

— А ты как сам думаешь, кому все это понадобилось? — поинтересовался Орлов доверительным тоном.

— Я ничего не думаю, это вредно, — отрезал Вахромеев. — Могу только сказать, что Вячеслав вообще здесь ни при чем. Никому его убивать смысла не было. Это я тебе говорю как человек, так сказать, знающий ситуацию изнутри. Никого Шмыгайловский нанимать не стал бы, вот и все. Мотивы просто смешны. Для непосвященного, может быть, все и выглядит круто. Шмыгайловский — глава мафии, погрязший в коррупции, а Гладких — борец за права человека. Или наоборот как-нибудь… Да театр просто какой-то!

Вахромеев говорил настолько убедительно, брызгая слюной, что ему сложно было не верить. Ко всему прочему, у Вахромеева не было особого интереса защищать какого-то там Шмыгайловского. Тем не менее он, уплетая за обе щеки жареное мясо, вещал:

— Если бы кому-то надо было убить Гладких, убили бы просто, без выпендрежа. Киллером в подъезде дома, безо всяких там выкидываний из окна, да еще чуть ли не на глазах у всех. Кстати, если бы я хотел убрать Гладких, то сделал бы это без труда. На рыбалке, например. Или подстрелил бы его на балконе его дома. Он любит там развалиться в шезлонге, причем его торс находится в прекрасном, ясном прицеле в радиусе двухсот метров. Залегай на чердаке соседнего дома — и вперед. Можно в загородном доме, с пустыря, из оврага — там еще удобнее. Уж мне-то не надо говорить — я знаю и где он живет, и все его привычки. Для киллера он — плевый вариант. А тут этот идиот почему-то выбрасывает его с балкона, рискуя в любой момент быть засеченным! Цирк бесплатный… Только, Орлов, убийца идиотом-то не был, просто не было никакого убийцы. А Гладких сам выпал. Перебрал лишнего — и выпал. Никому он не нужен был, Гладких-то. В том смысле, чтобы его убивать. Это я тебе со знанием дела говорю. Так что это несчастный случай, и больше ничего. А как это доказать — уже твоя забота. Я над этим ломать голову не хочу, потому что меня это уже не касается. — И Вахромеев опорожнил третий бокал пива, подытоживая этим основную часть обеда. — А Шмыгайловский — это все политические игры. И рука Рагозина, — заключил он, принявшись за десерт.