Эрнст Сафонов: Сейф

В неясный предрассветный час, сумеречный и тяжелый, казалось, от всеобщей вселенской дремы, Чухлова встряхнул телефонный звонок. Дотянувшись до трубки, он поспешно сказал в нее сердитым, хриплым со сна голосом.

— Ну что еще... слушаю!

Тут же покосился через плечо — не проснулась ли Варвара, дьявол их забери, эти сумасшедшие, посреди ночи звонки. Можно, наверно, сто лет проработать в милиции тем же начальником райотдела, и все равно не привыкнешь к ним — неурочным звонкам, бессовестно ломающим твой сон, от которых сердце пугливо, болезненно сжимается: что на этот раз, а?!

Вчера он поздно вернулся из Чуваксина, ложился спать усталый и возбужденный. Все эти дни втайне надеялся, тревожно, как бы издалека сам в себе прислушиваясь к этой надежде, а вдруг бежавший из заключения Хрякин все ж доберется до родимых мест и они с ним встретятся? Но Хрякина перехватили в Липецкой области, и это, конечно, прекрасно, что не дали ему погулять на воле, а то бы с автоматом в руках Хрякин мог натворить таких дел — сироты бы да вдовы на его пути оставались... А теперь отгулял свое. И все-таки хотелось ему, Чухлову, напоследок посмотреть в хрякинские волчьи глаза, чтобы именно он, Чухлов, никто другой, взял бы его. Самолично...

— Товарищ майор? — резко прозвучало в телефонной трубке. Голос дежурного — недавно после окончания училища присланного в отдел лейтенанта — был нетерпелив, по-юношески звонок. — Вы слушаете?

— А что я, по-твоему, делаю?

— Разрешите доложить...

— Короче! Что?

— Из кассы мебельной фабрики похищен сейф...

«Ничего себе неделя начинается, — Чухлов положил трубку на аппарат. — Давненько такого в Доможилове не было. Свои иль залетные?»

Он снова взглянул на Варвару — та лежала недвижно, как-то неловко прикрыв лицо согнутой в локте рукой, однако дыхания ее он не уловил: не спит! Тихонько выбрался из постели, и когда умылся, прошел из ванной на кухню — жена в длинной ночной сорочке сидела уже там, а перед ней — для него — стояла кружка с простоквашей и тарелочка с пирожками. Сквозь окна сочился мутный свет, слабо проявляя из чернильно-фиолетовой наволочи кухонные предметы, тускло поблескивающую посуду в шкафу. По заспанному лицу Варвары тоже скользили темные неровные блики, старя его, превращая чуть ли не в старушечье; и может, от этих бликов или на самом деле так было — на лице жены Чухлову виделись недовольство, даже вроде бы отчужденность.

Удивляться не приходилось: вчера меж ними случилась размолвка, и Варвара, отходчивая при больших семейных ссорах, из-за пустяка, бывает, дуется на него по два-три дня. Да, впрочем, дуется ли? Точнее, вид такой делает, а по его личному определению — «страху нагоняет»! Чтоб, дескать, не забывался, помнил, что кроме его милицейской службы существуют семейные обязанности, и она, Варвара, терпит-терпит, но любое терпенье лопается... Вон дочь из Москвы сообщила — приезжает, и не одна к тому ж, а в угловой комнате обои старые, залоснились, краска на полу облезла, рама на проржавевших петлях скрипит, того гляди сорвется, — есть ли хозяин в доме? Не стыдно будет перед чужим человеком? «Год, ты понимаешь, го-о-од твержу тебе про ремонт, — досадливо говорила за ужином Варвара. — Денег тебе жалко, Чухлов, мастера позвать?»

И, прислушиваясь сейчас, не едет ли за ним машина, начиная раздражаться, что долго они там, в отделе, возятся, замечание от него водителю обеспечено, он сказал Варваре:

— Найду я тебе сегодня мастера.

А из головы все эти минуты не уходило главное сейчас для него: «Свои иль залетные?» И пока вяло — не по времени — завтракал, думал о Варваре, уже успел перебрать в памяти, как картотеку полистал, кто из своих, доможиловских, мог пойти на такое: выкрасть сейф с деньгами. Есть четыре-пять лихих удальцов на примете, всегда готовых взять, где плохо лежит, — их на месте преступления за руку хватали, судили потом... Однако предполагать, подозревать — занятие зыбкое, тут легко маху дать, окажется после, что кого имел в виду, он вовсе ни при чем, своим неверием, подозрением ты, выходит, оскорбил его... Ах, если б те, кто уволок этот фабричный сейф, хорошенько б «наследили» там, в помещении кассы, чтоб сразу можно было выйти на них! Дай-то бог, как говорится.

Варвара продолжала молчать.

Послышался нарастающий гул автомобильного мотора; на крыльце, узнав приближающуюся машину, коротко, но громко тявкнула Сильва, давая знать хозяину, чтоб выходил. Фары золотисто высветлили штакетник ограды, недвижные в сонном покое кусты сирени. Чухлов, надвинув козырек фуражки пониже, на самые брови, потоптался, покашлял в кулак, постоял посреди кухни еще полминутки, раздумывая, заговорить ли опять с Варварой иль нет, и все же не поступился своим мужским самолюбием — молча пошел к двери.