Андрей Анисимов - Подарок дьявола

– Очнулся, злодей… Вспомнил, как злословил о государевой немощи? – Два палача в кожаных фартуках стояли над ним и ухмыляли рожи. Афанас смекнул, что не спит:

– Где я, братцы?

– В теремах тайного приказа, пакостник. – Его схватили, поволокли на огромный, пропахший кровью деревянный стол, прикрутили ноги, руки и оскопили.

Московская область. 1999 год. Сентябрь

Три черных «Мерседеса» в сопровождении милицейского «уазика» лихо пронеслись мимо поста дорожной инспекции и один за другим крутанули с трассы. Через пятьсот метров асфальт закончился, и водителям лимузинов пришлось давить на тормоза. Отчего весь кортеж окутало облако пыли и вынудило седоков наглухо задраить окна.

На переднем сиденье головной машины морщился от тряски Михаил Федорович Чумной. Еще год назад к нему обращались проще. Пьющая часть славного города Новомытлинск, составляющая девяносто девять процентов его мужского населения, величала Михаила Федоровича Чумой, а при панибратстве – Чумкой. Быстрый рост местного авторитета поражал даже видавших виды уголовников. Особых талантов молодой бугай не выказывал. На поприще бокса, где он подвизался несколько лет, дальше третьего разряда не пошел. Правда, кулаки имел огромные, и драться с ним шпана остерегалась.

Каким образом босяк из райцентра Мишка Чума превратился в Михаила Федоровича Чумного, для большинства его земляков оставалось загадкой. Но назвать неудавшегося боксера личностью заурядной мог только человек, лишенный фантазии. Михаил обладал свойствами характера, весьма подходящими для времени перемен. Он был патологически жаден, даже не догадывался о том, что такое комплексы, ничего не знал о сострадании к ближнему и обладал бульдожьей хваткой. Все это вкупе и привлекло к нему внимание сильных мира сего.

Лимузин, преодолевая очередную яму, грохнул днищем о булыжник.

– Дорогу надо к весне заделать, от этих ухабин пупок развяжется, – проворчал Чумной и грязно выругался. Перебитый на ринге нос предпринимателя не давал ему четко произносить некоторые звуки, что придавало ненормативной лексике бывшего спортсмена особую пикантность.

– Заделаем, Федор Михайлович. Зелененькими посорите, и заделаем, – подобострастно пообещал сидевший сзади глава местной строительной компании Соловьяненко. Неудовольствие Чумного дорожным покрытием сулило строителю нежданную прибыль.

– Гринами любой мудак дорогу выложит. Кузьмечева надо трясти. Зачем этого педераста мэром посадили? Бюджетик пущай раскроет.

– Да какой у нашего города бюджет? – Строитель приоткрыл кнопкой окно и для наглядности тезиса смачно схаркнул в щель. Денис Прокопьевич Соловьяненко третий год строил пансионат для одиноких пенсионеров. Строил за счет казны и в возможностях местного бюджета разбирался неплохо.

– Жопу надрать – сыщет, – возразил Чумной.

– Приехали, Михаил Федорович. – Водитель выскочил из машины и открыл хозяину дверцу.

– Мне с вами или обождать? – подал голос строитель.

– Посиди в машине, Дениска. Мне с компаньонами парой слов перекинуться надо. На хрена нам свидетели?

Из задних лимузинов, также с помощью услужливых прихлебателей, на свежий воздух выбрались московские гости – депутат Государственной Думы Владимир Савельевич Шаров и заместитель министра пищевой промышленности Геннадий Прохорович Барруда.

– Бля, грязища!.. Приличные туфли обуть нельзя. Перед москвичами стыдно, – продолжал выказывать неудовольствие смущенный отсутствием цивилизации Михаил Федорович. Соловьяненко высунул голову в окно и успокоил:

– Вы же пока только обживаетесь. Наведете еще порядок.

– С вами наведешь. Вешать за яйца каждого второго… – Сделав столь жестокий вывод, Чумной двинулся навстречу компаньонам. Все трое остановились и обозрели бывшую государственную собственность, переходящую к ним, в руки.

Перед деловыми мужами возвышался двухэтажный барак с покосившимся, облупленным крыльцом и высокий дощатый забор, крашенный полинявшей коричневой краской. Над I крыльцом проходной висел кусок чеканной жести. На нем пытливому глазу открывалась надпись: «Новомытлинский водочный завод». За забором просматривалось старое кирпичное производственное здание. С улицы можно было разглядеть добротную кладку старинного красного кирпича, окна второго этажа, наполовину выбитые, наполовину заделанные фанерой, и крышу, которую венчало изрядно покосившееся навершие. Первый этаж здания скрывал забор.