Андрей Анисимов - Подарок дьявола

– Поработают в четыре. Чтобы поднять трудовой энтузиазм, можешь лично посетить несколько заводов. В первую поездку я готов отправиться с тобой.

– Хорошо, Анастас Иванович. С кого начнем?

– У тебя списки при себе?

Зелен достает из планшета темную кожаную папку со списком предприятий отрасли и протягивает Микояну. Тот раскрывает папку и, не глядя, указывает пальцем.

Моисей смотрит на листок. Палец наркома упирается в Новомытлинский водочный завод.

Екатеринбург. 2000 год. Февраль

– Санька, в школу опоздаешь! Просыпайся, чертенок! – кричит из кухни Валентина Дрожжина. Задача хорошенько накормить мужа перед службой и сына перед школой, да при этом не опоздать самой на службу, каждое утро требовала от жены милиционера недюжинных усилий.

Владислав Анисимович Дрожжин брился. Левая щека капитана уже лоснилась, и, проведя по ней пальцем, он ощутил приятную мягкость кожи. Ополоснув в стакане лезвие безопасной бритвы и облизнув по привычке губы, принялся за правую. Лампочка в ванной висела слева, и чтобы хорошо выбрить правую щеку, Дрожжину приходилось напрягать зрение.

– Владь, тебя к телефону. – Заглянувшая в дверь жена, не дожидаясь реакции супруга, метнулась в детскую: – Санька, черт, сколько можно тебя будить?! – После чего вернулась в ванную. – Оглох, что ли? К телефону тебя.

– Видишь, броюсь, – проворчал Дрожжин. – Попроси попозже перезвонить…

– Глеб Захарович… Не подойдешь?

Начальство требует уважения. Сплюнув в раковину, Дрожжин, как был с намыленной щекой, так и двинул к телефону.

– Здравствуйте, товарищ подполковник. Меня жена из ванной вынула. Я пока и не завтракал. До службы еще полчаса, что случилось?

– Ты вот чего, Дрожжин, давай не растягивай. Кофеи пить, забодай меня в простату, некогда. Одевайся и вниз. Я на работу качу, тебя подберу. Через минуту чтоб у подъезда был.

– Слушаюсь, товарищ подполковник.

Дрожжин вздохнул, снова облизал губы, причмокнул, обтер недобритую щеку полотенцем и напялил китель. Из детской высунулась заспанная физиономия Сани:

– Поспать не дают… Родители называется…

– Иди умывайся, засранец. – Дав указание чаду, Валентина вопросительно посмотрела на мужа: – Не емши пойдешь? – Завтрак уже стоял на столе, а он, прихватив портфель, направлялся к двери.

– Простата достал, – раздраженно пояснил Владислав.

Жена преградила дорогу:

– Я тебя сколько дней прошу картошки принести?

– На обратном пути куплю… – обнадежил Дрожжин, покидая квартиру.

«Волга» начальника районного отдела БД дожидалась у подъезда. Глеб Захарович Сметанин всегда садился на заднее сиденье. Капитан хотел было усесться вперед, чтобы не стеснять подполковника, но тот приоткрыл свою дверцу:

– Залезай ко мне. В тесноте, да не в обиде.

Отдел находился на Сибирском тракте. До РОВД Дрожжин добирался за двадцать минут пешком, а ехать и вовсе пустяки.

– Слава, останови тут. Мы с капитаном пройдемся немного, – приказал Сметанин водителю, когда до места оставалось около ста метров. Дрожжин выбрался из салона и шагнул к зданию отдела.

– Не спеши, капитан, в кабинетах еще насидимся. – Начальник взял Дрожжина под руку и повел в противоположную сторону. – Ты знаешь, что сегодня того парня хоронят? – почему-то шепотом поинтересовался он.

Капитан вел это дело и был в курсе. Механик автосервиса Константин Волохин скончался в больнице от пулевого ранения. Все автомастерские города объявили выходной, из чего следовало, что проводы сотоварища готовы перерасти в несанкционированную демонстрацию.

– Пошумят ребята, ничего не поделаешь… – безразлично ответил Дрожжин.

– Набежит до хрена журналистов. Придется, забодай меня в простату, что-то говорить. У тебя есть, с чем выйти к прессе? – Сметанин остановился, придерживая Дрожжина за локоть.

– Чего выходить-то? Следствие только началось. Я же вам вчера вечером все детали доложил… Нового за ночь ничего…

Дрожжин привычно облизнул губы и причмокнул. Странное поведение начальства ему не нравилось. Почему все это Сметанин спрашивает на улице, а не в своем кабинете? Журналистов, что ли, боится? Так не впервой. Драки с огнестрелкой и поножовщиной в Екатеринбурге не редкость. Но, как оказалось, Сметанина волновала вовсе не пресса:

– Ладно, Влад, журналисты – это полбеды. К нам из Москвы какой-то полковник приехал. Сам мэр, забодай меня в простату, звонил, требовал к нему внимания и уважения. Предупредил, что москвич хочет с тобой говорить. Ты, случайно, в Москву никаких бумаг не посылал? Жалобу какую или предложение?