Питер Аспе - Убийцы Мидаса

Ксавьер улыбнулся. Он был рад, что сумел заинтересовать комиссара своим рассказом.

– Мой отец хочет опять соединить Брюгге с морем. Как вы и сами знаете, сельскохозяйственное трудовое законодательство очень плохо сказалось на благосостоянии фермеров. И потому, обанкротившись, они продают свои земельные участки. Чтобы успокоить партию зеленых, общество «Туле» сделает в Бельгии несколько заповедников. А остальные участки, выкупленные у фермеров, превратятся в частные владения. Европейский консорциум планирует выстроить около трех тысяч новых домов под Брюгге.

– Так вот что они хотели потребовать от Моенса, – догадался Ван-Ин. – Получается, это они послали мэру письмо с угрозами.

– По словам Фиддла, мэр являлся серьезным препятствием в осуществлении их планов. Его влияние нельзя было недооценивать, – кивнул Ксавьер. – Предыдущий мэр подписал согласие на проект. И если бы мэра не переизбрали, то проект уже был бы реализован. А Моенс сразу же начал вставлять им палки в колеса.

– Значит, памятник Гвидо Гезелле взорвали и Моенсу угрожали расправой только для того, чтобы он согласился на сотрудничество с ними. Невероятно! – покачав головой, сказала Ханнелоре. – Эти негодяи действуют с размахом.

– Они сделали все это не только для того, чтобы запугать мэра, мадам, – сказал Ксавьер. – Эти взрывы должны были посеять панику среди населения Брюгге. Кроме того, ни для кого не секрет, что основным бизнесом нашего города является туризм. Они знали, что после этих взрывов туристы перестанут ездить в Брюгге, и большинство туристических компаний разорится. Тем более что они и так уже довольно сильно пострадали от экономического кризиса. Перед этим новым испытанием они просто не выстоят. «Туле» таким образом подомнет под себя бизнесменов Брюгге.

– Невероятно! Я просто не могу в это поверить! – передернула плечами Ханнелоре.

Ван-Ин закурил. От всей этой информации у него голова шла кругом.

– Крейтенс тоже член общества «Туле»?

Ксавьер вынул из кармана записную книжку.

– Крейтес, Лассенс и Бостоен участвуют в одном большом заговоре.

– А Валлонское революционное движение имеет к этому хоть какое-то отношение? – собравшись с мыслями, спросил Ван-Ин.

– Не думаю, комиссар. Свалить все эти преступления на якобы возродившееся Валлонское революционное движение было идеей Бостоена. Если бы им удалось доказать, что все эти взрывы устроили валлоны, их план удался бы. Организация «Туле» всегда занималась охотой на ведьм. И в таком деле членам этой беспринципной организации не было равных.

– Да уж, в изобретательности этим ублюдкам не откажешь, – проворчал комиссар.

Ван-Ин взял кочергу и поворошил дрова в камине. Потом он задумчиво посмотрел на бледного молодого человека. Рассказ Ксавьера как нельзя лучше сочетался с теорией хаоса. Ведь ничем не связанные между собой на первый взгляд события и люди оказались частью одного коварного, тщательно продуманного плана. Ван-Ин понял, что информацию об Андриане Френкеле передал членам общества «Туле» не кто иной, как Крейтенс. И они убили Френкеля.

Николаи приехал в Брюгге около полуночи. Молодой валлон на этот раз постарался одеться как можно неприметнее. На нем был черный спортивный костюм и короткий шерстяной пиджак. В его нейлоновом рюкзаке лежал тонкий трос для скалолазания длиной двести футов, пара спортивных кед, ремень безопасности, около дюжины крюков, пакет с магнезией, магниевым порошком, используемый для альпинизма. В правой руке у него была спортивная сумка без лейбла. Вчера вечером он позвонил заказчику и бросил в трубку лишь одну короткую фразу: «Завтра я начинаю восхождение». «Хорошо», – ответили на том конце линии.

В Брюгге было на два градуса теплее, чем в Генте. Согласно прогнозам синоптиков, температура этой ночью не должна была упасть ниже четырех градусов. Это был самый удобный момент, чтобы забраться на башню и заложить туда взрывчатку. Этого дня Николаи ждал уже давно.

Автобус, на который сел Николаи, направлялся в центр города. Он задумчиво смотрел в окно на проносившиеся мимо темные здания. Второй раз в жизни он видел памятник королю Альберту верхом на коне. Все мускулы его тела были напряжены. Он дрожал от волнения. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Кровь стучала в висках. Николаи всегда нервничал перед трудными восхождениями, хотя по собственному опыту знал, что перед трудным восхождением нужно иметь трезвый ум и быть совершенно спокойным.