Элизабет Торнтон - Роковое наваждение

Макс затруднялся на него ответить. Единственное, что он знал теперь наверняка: он не станет убегать от этой женщины, как мальчик, спасающийся в грозу от молнии.

Сара только теперь заметила свою обнаженную грудь. И вновь, как с уважением заметил Макс, не проявила ни волнения, ни суеты. Просто застегнула ночную рубашку на все пуговицы, продолжая смотреть на Макса. Судя по всему, у нее была железная выдержка.

Макс мягко улыбнулся и сказал негромко:

— Не бойтесь. На самом деле я тихоня.

— Это вы-то тихоня? — Взгляд ее стал холодным. — Не сказала бы. Во всяком случае, выглядите вы так, словно только что вернулись с войны.

Боже, до чего же нравился Максу ее голос — низкий, волнующий, слегка хрипловатый. Он опустил глаза на свою одежду, увидел, что та испачкана кровью — его кровью, — и криво усмехнулся.

— А, это, — сказал он. — Пустяки. Я дрался. И проиграл. У меня просто был такой тяжелый день.

— Вы коринфянин?

По ее тону было заметно, что она не очень-то высокого мнения о них.

— Вроде того, а что?

— У меня двое братьев. Они тоже считают себя коринфянами. И тоже постоянно попадают во всякие переделки.

— Я дрался на ринге, — обиженно возразил Макс. Сара окинула насмешливым взглядом его тесный сюртук, желтые брюки и высокие модные ботинки с непременными идиотскими золотыми пряжками.

— Если вы хотите узнать, у кого я одеваюсь, могу ответить: у Вестона, — улыбнулся Макс. — А обуваюсь у Шульца с Бонд-стрит.

— Я так и думала, — холодно сказала Сара.

Итак, она решила, что перед ней просто богатый бездельник. Макс не знал, как ему реагировать на это — просто рассмеяться или рассказать этой женщине о том, что он не последний человек среди журналистов.

Для начала Макс решил промолчать. Зачем раньше времени раскрывать свои карты?

Он сделал небольшой осторожный шаг вперед. Она не стала отступать или закрываться. Просто подхватила со стула халат и нырнула в него.

— Прошу вас, — сказал Макс, — присядьте. Нам нужно поговорить.

— Я предпочитаю стоять.

— И все же.

Их взгляды встретились. Немного поколебавшись, она все же сдалась и присела на стул с высокой спинкой, стоявший рядом с газетным столиком из красного дерева. Макс устроился напротив.

После непродолжительной паузы Сара спросила спокойно и даже равнодушно:

— Так что? О чем вы хотели поговорить со мной?

— Во-первых, — начал Макс, — я хотел бы кое-что прояснить.

Он коснулся ее левой руки. Обручального кольца на пальце не было. Макс отпустил руку Сары и подытожил:

— Итак, вы не замужем. Я тоже свободен.

— И что же?

— Это упрощает дело. Меня зовут Макс Уорт. Поверьте, я не так часто забираюсь в окна к незнакомым женщинам. Обычно я не прихожу без приглашения и не делаю того, что произошло в этой комнате несколько минут назад.

Она не смутилась, только дрогнули слегка ее длинные ресницы.

— Мистер Уорт… — начала Сара.

— Прошу вас, зовите меня просто Макс. Она только вздохнула.

— Я полагаю, что ваши слова нужно принимать как попытку извиниться. Это лишнее, поверьте. — Сара подняла свой взгляд и теперь смотрела прямо в глаза Максу. — Не вижу повода поднимать шум вокруг того, что случилось. Да и не случилось ничего особенного, если уж честно говорить. Мы с вами взрослые люди и отвечаем за свои поступки. Что случилось, то случилось. И пора забыть обо всем. Все было прекрасно, но все закончено.

Сара нахмурилась, когда Макс громко расхохотался в ответ.

— Если бы вы только знали, — сказал Макс, качая головой, — сколько раз я сам говорил эти слова при расставаниях! Но сегодня я не хочу ни говорить их, ни слышать. И запомните: во-первых, я вовсе не собирался извиняться. А во-вторых, “ничего особенного”, как вы говорите, не случилось только потому, что я сумел об этом позаботиться. Вы понимаете, о чем я говорю?

Сара прекрасно поняла, что он имеет в виду, и густо покраснела. Грудь ее высоко поднималась в такт дыханию.

— Я напомнил вам об этом только для того, чтобы подчеркнуть, что я — человек слова. Я обещал вам не заходить за рамки и сдержал обещание, — договорил Макс.

Сара хотела встать, но Макс удержал ее взглядом.

— Если вы ждете моей благодарности, — сказала она, прижимаясь спиной к спинке стула, — то можете считать, что добились ее. Что дальше? К чему весь этот разговор? На этом моя благодарность заканчивается, и если вы намеревались снова затащить меня в постель, то мне придется вас огорчить отказом.

Ее маленькая речь восхитила Макса. Вот это женщина, вот это характер! Ни тени ложной скромности, ни малейшего возмущения или обиды. Все сказано прямо и точно, без недомолвок или уверток.