Татьяна Устинова - Мой генерал

Марина знала, что никак нельзя смеяться, но было так забавно и в то же время жалко всех участников этого водевиля, который поначалу казался драмой, что она стала усиленно тереть нос – чтобы не улыбаться.

– Спички ваши я нашел, – поделился Федор Федорович с Геннадием Ивановичем. – Я все думал, зачем вам спички. А потом вспомнил, что наша Оленька вечно свечки возле себя зажигает, чтобы нечистую силу отгонять. И я сразу понял, что вы ей помогаете отгонять. Даже в лесу.

Геннадий Иванович промолчал.

Юля вынула из зубов зубочистку и аккуратно положила в директорскую пепельницу.

– Пока что-то нет никаких убийц, – резюмировала она, – а нам хорошо бы поспеть на процедуры.

– У вас они после обеда, – парировал коварный Тучков. – Впрочем, вы правы. Переходим к основному блюду.

Он посмотрел в окно и прищурился на солнце. От глаз разошлись морщины, и почему-то в первый раз он стал похож на генерала.

– Лошадь Вадима понесла, потому что в нее выстрелили из арбалета. Игрушечного, конечно. Геннадий Иванович и Оленька предавались романтической страсти и к делу отношения не имеют, хотя Зоя, которая водит лошадей, их запомнила. Я с самого начала подозревал… того человека, но когда нашел это, – и он вытянул из заднего кармана длинный железный прут, – сомнений у меня не осталось. Знаете, что это такое? Вязальная спица. Вяжет в нашей компании только один человек. Вадим говорил, что узнал ее и она все теперь расскажет его жене. То есть что он здесь с Галей, а не на юге с приятелями. Истории про Архангельскую область очень хороши, но у женщины, прожившей всю жизнь в деревне, не может быть маникюра. Ну, Ирина Михайловна? Вы кто? Теща? Сестра? Подруга?

Воцарилось молчание, как пишут в романах.

Марина замерла. Все замерли.

Бабуся Логвинова поправляла платок. Плат, говорила она.

– Да, – в полной тишине сказал Тучков Четвертый, – сейчас не надо про батюшку Ферапонта и деревню Мокша. Все равно вы наврали относительно того, сколько там Логвиновых. В первый раз было тринадцать, потом стало шестнадцать. И со звонком вы ошиблись. Никто не стал бы звонить вам из Мокши. Из деревни в Архангельской области нельзя позвонить в деревню на Волге, так уж наша страна устроена. Телеграмма – еще туда-сюда, а звонить – это слишком по-московски. И автобус в райцентр вам не нужен, если вы собираетесь в Архангельск! Вам все равно пришлось бы ехать питерским или московским поездом, а они останавливаются здесь, а не в райцентре. Что у вас там? Машина на стоянке?

Вероника отлепилась от своего Павлика и вытаращила глаза. Павлик опять произнес с чрезвычайно умным видом:

– О как!

Сережа кивнул Юле. Они слушали очень внимательно. Даже Оленька вылезла из своего платка.

– И на плац, откуда уходят лошади, вы пришли, чтобы удостовериться, что Вадим все-таки поехал. И девочку Зою угостили конфетой «Коркунов» – элитный шоколад, шесть штук за семьдесят рублей в супермаркете «Седьмой континент». Бабка из Мокши дала бы ириску, Ирина Михайловна. Потом вы пробежали лесом, вспугнули Геннадия Ивановича с Оленькой, наткнулись на его коробок, очень приметный, и подложили его в кусты – там, где поджидали, когда пройдут лошади. Просто так, на всякий случай. Вы были уверены, что никто ничего не заподозрит. И не заподозрил бы, если бы не Марина, у которой… нюх. И еще она не верит, что лошадь может просто так убить человека. Только человек так может убить другого человека.

– Да, – согласилась бабуся Логвинова, – человек может.

Она сняла с головы платок и поправила волосы.

– Ну спрашивайте, – разрешила она, – и дайте мне сигарету! Замучилась я без сигарет!

Федор Тучков положил перед ней пачку, но зажигалку подносить не стал, несмотря на всю свою вежливость.

Она сама закурила, затянулась и положила ногу на ногу.

– Что за способ? – спросил Тучков.

– Я не хотела его убивать. Мне достаточно было того, чтобы он упал, покалечился, ногу сломал, руку. А может, спину. Как повезет.

– Зачем?! – не выдержала Марина. – За что?!

– Он мой зять, – сказала бабуся Логвинова и вытянула ноги, прикрытые сиротской старушечьей юбкой. – Он богатый человек из богатой семьи. Он хорошо зарабатывает, а отец дает ему еще больше. Он завел любовницу и собирался бросить мою дочь. Мы остались бы без средств, если бы он развелся с дочерью. Этого нельзя было допустить. Я решила, что выслежу его и что-нибудь с ним сделаю, что позволит… хотя бы на время изолировать его от любовницы. Нам нужно было, чтобы он написал завещание, а потом… я бы придумала, что с ним делать. Отпустить его просто так мы не могли. У нас ребенок, он должен на что-то жить.