Татьяна Устинова - Мой генерал

– Е-мое, – сказал Павлик отчетливо.

– Вот именно, – согласился Федор.

– А… при чем тут Вадим? – растерянно спросила Вероника. – Разве дело не в утопленнике, которого нашла Марина?

Федор покосился на Веронику:

– Пока нет, не в нем. Пока дело в том, что Вадим тоже был убит. Вчера я думал, что из трубки дунули, а сегодня думаю, что из детского арбалета выстрелили. Тут этих арбалетов продается – на каждом шагу. С резиновыми стрелами. Видели?

– Федор Федорович, немедленно прекратите нас расстраивать! – Это, конечно, Элеонора Яковлевна.

– Разве я расстраиваю? – удивился Федор. – Все еще впереди. Странный способ убийства, странное оружие, все очень странное. Но наш убийца тоже человек… странный.

– Ну кто, кто?

– Вероника!

– Дед, ну что такое? Что он все тянет и тянет, я больше не могу!

– Дело в том, что у нас перед глазами было не только убийство, но и еще некоторым образом…

– Что?!

– Вероника!

– Любовный роман, – договорил Тучков быстро, – вернее, даже два. Нет, три.

– Три романа? – бодро удивилась Юля.

– Один из них окончился трагически. Вадим погиб, и Галя пока… не в себе.

– Его лошадка сбросила, – пробормотала бабуся Логвинова, опять устраиваясь подремать. Глаза у нее закрывались. – Он на лошадке, а она, стало быть, его… товокнула… норовистая, видать, лошадка…

– А какие еще… романы?

Федор Тучков вздохнул с тоской и посмотрел на Марину.

Как она его понимала!

– Есть еще Вероника и Павлик Лазарев и Геннадий Иванович с Оленькой.

Стало так тихо, что показалось, будто мальчишки со своим мячом ворвались прямо в директорский кабинет.

– Димон, держи!! Димон!! Да он не вратарь, а Филимонов, блин!

– Сыночек? – тихим голосом спросила Валентина Васильна. – Ты что? С этой кошкой драной… встречаешься? Дед Генрих Янович крякнул, сорвал очки и швырнул на стол.

– Я говорил тебе, – сказал он внучке с сильным акцентом, – что из этого ничего, кроме сраму, не выйдет. Я же говорил тебе!

– А мне все равно! – вдруг крикнула Вероника. – Я его люблю!

– Любит она, видите ли! – фыркнул дед и повернулся к Марине. – Видите, что себе в голову вбила! Любовь у нее! Верите ли, специально из Москвы увез, думал, хоть отойдет здесь, так он за ней приехал!

– Павлик, – простонала Валентина Васильна, – мальчик! Дак ты… за ней?! За кошкой драной?! Ты не к маме приехал?!

– Паша, скажи ей! – закричала Вероника и заплакала. – Ну, скажи ты ей! Ну, Паша!

– Чего говорить-то? – хмуро спросил тот и зашевелил своими складками. – И так все ясно. Мы с ней поженимся, и вы тут что хотите делайте. Прости, мамань. И вы тоже, дедушка.

– Да какая она тебе пара, сыночек?! Ни в огороде, ни в хозяйстве ведь ничего! Только денежки твои профукает, да еще небось и не родит!

– Мам, – сказал Павлик негромко, – ты помолчи пока. Ты мне все потом скажешь, а я послушаю. Один. Договорились?

Странное дело, но мать утихла. Рот у нее самопроизвольно открывался некоторое время, а потом она повалилась на диван и толстыми пальцами взялась за щеки – лак на ногтях почти облез.

– А че? – прошамкала бабуся Логвинова. – Чай плохо? Дело молодое, пущай их себе…

Вероника всхлипывала.

– Дед, мы встречаемся уже два года! Два! Дед, ну я же не безмозглая дура, чтобы ничего не понимать! Ну почему ты совсем, совсем!

Марина была так поражена, что не могла даже ни о чем спросить своего генерала.

Вероника и Павлик?! Господи Иисусе! Куда там старику Шекспиру с его итальянскими семьями, когда тут Павлик с Вероникой!

– Разговор, который мы подслушали с Мариной, – начал Тучков Четвертый, – как раз больше всего подходил под разговор влюбленных, которые встречаются… тайно. Я потом запутался немного, но путался недолго. Я хотел, чтобы Марина мне помогла выяснить кое-что. Я думал, что она поговорит с Вероникой, и… Она помогла мне, но в разговорах уже не было необходимости. Так вот. На корт вчера Вероника пришла в мокрых кроссовках и зачем-то три раза повторила нам, что только что встала с постели, хотя никому из нас не было дела до того, когда она встала. Тем не менее она повторяла. Как я понимаю, для того чтобы все запомнили и при случае подтвердили Генриху Яновичу, что она никуда не отлучалась и на площадку пришла прямо из номера. А она ходила на свидание. Верно?

Вероника кивнула и покосилась на своего деда. Тот сидел очень прямо и барабанил пальцами по столу.

Марина почему-то вспомнила свою мать.

Да. Все это очень нелегко. Нелегко.