Эллисон Бреннан - Поцелуй меня, убей меня

– Ее ноги были забинтованы, к тому же были чистыми. Они были бы грязными, если б она шла сама.

– К тому же мы осмотрели ее раны и пришли к выводу, что она не могла ходить. Сухожилие в ее правой ступне было повреждено и начало срастаться неправильно. Потребуется хирургическое вмешательство, но сначала нужно стабилизировать ее состояние и вылечить инфекцию, – добавила Жанна.

– Мы разослали информацию о ней во все больницы в среду. Вы видели? – спросил Шон.

– Мы прикрепляем все подобные сообщения на доске объявлений, а старые держим в журнале, но их так много, что все не упомнишь, – ответила сестра. – Когда к нам привозят очередную Джейн Доу, мы просматриваем журнал. Персонал был очень занят на этих выходных. Но рано или поздно мы бы опознали девушку. К тому же администрация написала заявление в полицию в пятницу, когда ее доставили к нам. А процесс опознания требует времени.

– Что могло так повредить ее ступни?

– Кто-то мыл ей ноги, но недостаточно хорошо. В порезах остались песчинки. Сами порезы начали заживать, но из-за инфекции они заживали недостаточно быстро. А еще мы нашли осколок стекла – по всей видимости, от пивной бутылки – у нее под кожей.

– Вы говорите, что кто-то промыл и перебинтовал ноги Кирстен?

– Судя по всему, это делали каждый день. Бинты на ней были достаточно чистыми. Мы взяли у нее кровь для анализов, но результат оказался немного странным. Мы послали кровь и волосы в другую лабораторию.

– Волосы?

– Волосы нужны для анализа на наркотики, а также некоторые токсины, которые остаются в волосах месяцами после того, как ушли из крови.

– Когда, по вашему мнению, Кирстен получила эти порезы?

Жанна открыла папку.

– Врач сказала, что травмам от пяти до семи дней от того времени, когда девушка поступила к нам в пятницу.

Таким образом, скорее всего это произошло в ту ночь, когда была убита Джессика.

Шон повернулся к отцу Фриско.

– В вашей церкви есть камеры?

Священник покачал головой.

– Как вы считаете, почему ее принесли в вашу церковь, а не в какую-либо другую? – спросил Шон.

– Вы намекаете, что это мог сделать кто-то из моих прихожан? Я тоже думал об этом. Почему бы сразу не отнести девушку в госпиталь?

– Полагаю, потому что кто бы ни принес ее в церковь, он не хотел, чтобы его видели с ней, – заключил Шон.

Кто-то, кому было что терять. К тому же этот человек явно беспокоился о Кирстен, так как оставил ее внутри церкви, где ее смогли бы найти. Этот человек либо жил поблизости, либо был католиком.

– Как она была одета? – спросил Шон. – Могу я увидеть ее вещи?

– Она была одета в теплую новую одежду и закутана в одеяло, – ответил священник. – На блузке была этикетка. Сначала я подумал, что девушка могла украсть ее, но затем увидел гарантийную наклейку, которую используют в некоторых магазинах.

Эта наклейка могла сказать Шону, кто купил блузку и когда она была куплена.

– Мне нужно осмотреть ее одежду, одеяло и все остальное, что было на ней, – заявил он.

– Я принесу их, – сказала Жанна и ушла.

– Тот, кто ее оставил, – задумчиво проговорил священник, – явно не хотел, чтобы девушка умерла.

– Я думаю, тот, кто сделал это, хотел помочь ей. Затем ее состояние ухудшилось, и он запаниковал.

– Кто бы это мог быть?

У Шона была одна идея на этот счет, но ему нужно было узнать кое-что еще, прежде чем звонить агенту Мадо.

Для начала он решил добраться до Эвелин.

– Простите, святой отец, но мне нужно позвонить матери девушки и сказать, что мы нашли Кирстен.

Люси готовила агента Мадо и детектива Панетту к допросу Денниса Барнетта. Сначала она убедила Сюзанну, что следует проводить допрос в Главном управлении полиции. Кинкейд считала, что оживленная атмосфера и присутствие людей в униформе и при оружии окажет воздействие на Денниса и его будет легче склонить к подчинению.

Люси предупредила, что не следует запугивать Денниса каким-либо образом – учитывая его умственное состояние, компетентный адвокат убедил бы суд, что любые признания, которые мог сделать подозреваемый, недействительны.

– Его коэффициент интелекта недостаточно низок, чтобы признать его слабоумным, и даже если б он был таковым, прокурор не отменил бы обвинения. Уже были подобные прецеденты, – сказал Панетта.

– Его коэффициент интеллекта достаточно низок, чтобы адвокат мог утверждать, что любые признания были сделаны из-за страха и что Деннис просто говорил то, что вы хотели услышать, – возразила Люси.