Эллисон Бреннан - Поцелуй меня, убей меня

– Я не профайлер и не агент ФБР.

– Но вы можете стать и тем и другим. Вам решать, Люси. Вы хотите этого достаточно сильно, чтобы попробовать снова?

– Когда я была в спальне Уитни, – тихо сказала Кинкейд, – я как будто отстранилась ото всего. Я стала Уитни и как будто смотрела ее глазами. Ее картины были идеальны – даже слишком. Искаженные, изуродованные лица выглядели одновременно красиво и гротескно. Таких, как я, не так уж и много, верно?

– Так и есть, Люси. Таких, как вы, мало. Я рад слышать, что вы умеете абстрагироваться от происходящего. Это непросто.

– Я не пыталась сделать это нарочно. Это произошло само собой. Я снова подам заявку на поступление в ФБР. И если меня снова не примут, я не буду отчаиваться.

– Я рад, – ответил Ганс Виго. – Вы хорошо поработали. Увидимся, когда вернетесь в Вашингтон.

Люси повесила трубку и подошла к окну. Небо просветлело, и сквозь облака проглядывала синева. Приняв решение, она чувствовала облегчение.

Мобильный Люси зазвонил.

– У меня мало времени, – сказала Сюзанна вместо приветствия. – Я просто хотела сказать, что мы проведали Денниса и с ним всё хорошо. Уэйд тоже в безопасности. Мы найдем эту сучку.

– Отлично, – сказала Люси.

– Возвращайтесь как-нибудь, – предложила Сюзанна, – я покажу вам город.

– С удовольствием. Дайте мне знать, когда арестуете Уитни.

– Обязательно, – сказала Сюзанна и отключилась.

Шон вошел в комнату, неся в руках стаканы с кофе. Люси улыбнулась.

– Ты купил мне кофе, – смущенно сказала она.

Шон поцеловал ее.

– Да, я купил тебе кофе. Кто звонил? – Шон отпил из своего стакана.

– Сюзанна. Что это? – Люси указала на его стакан. Она знала, что Шон не пьет кофе.

– Горячий шоколад. Ты готова?

– Да. Я говорила с Гансом. Я решила снова пройти собеседование.

– Я знал, что ты решишься.

– Разве?

Шон кивнул.

– Люси…

– Нам следует идти сейчас же, иначе мы застрянем в пробке.

– Я знаю. Дай мне пять минут.

Серьезный тон Шона заинтересовал Люси.

– В чем дело?

– Вечер субботы.

Кинкейд присела на диван. Что она сделала не так? Может, Шон хотел сказать, что его «я люблю тебя» было сказано в порыве страсти и теперь он жалел об этом? Люси почувствовала холод.

– Всё в порядке, – прошептала она, – я понимаю.

– Что ты понимаешь? – спросил Шон, присаживаясь рядом.

– Иногда мы говорим вещи, о которых потом жалеем, особенно в пылу страсти. Это ничего не меняет.

Для Люси это меняло всё. Теперь она не могла больше доверять ему.

– Остановись, – сказал Шон. Он поставил свой стакан на стол, взял стакан Люси из ее рук и поставил рядом со своим. Затем, сжав ее руки, сказал: – Я люблю тебя. Сейчас я снова повторяю: я люблю тебя .

Люси почувствовала, как ее охватывает волна нежности. Она открыла рот, чтобы сказать, что тоже любит его, но не смогла издать ни звука. Шон поцеловал ее.

– Шшш.

Он прижался лбом к ее лбу и сказал:

– Это насчет презерватива. Точнее, его отсутствия. У меня нет оправданий. Я никогда не забывал предохраняться. И я не готов быть отцом. Я не знаю, получится ли из меня хороший отец, но если ты беременна, я постараюсь. Понимаешь? Я готов на это испытание, потому что люблю тебя, и…

Глаза Люси наполнились слезами и она отвернулась.

– Что? Я что-то не то сказал? Люси…

– Я не могу забеременеть. У меня никогда не будет ребенка.

Шон совершенно не ожидал такого ответа. Он не знал, что сказать.

– После нападения на меня семь лет назад врачи были вынуждены удалить мне матку.

Люси жила с этим долгие годы, но до этого момента не задумывалась об этом. Когда ей было восемнадцать, перспектива заведения детей казалась настолько далекой, что совсем не беспокоила ее. В то время, после нападения на нее, Люси была так зла на всех и вся, что идея растить детей в этом жестоком мире казалась ей абсурдной.

Сейчас, впервые в жизни, она почувствовала сожаление. Даже если б и захотела завести семью, она не могла бы иметь детей.

– Мне очень жаль, – сказала Люси.

Шон взял ее лицо в свои руки и повернул к себе.

– Не говори так, – сказал он и крепко поцеловал ее. – Тебе не о чем жалеть. – Голос Рогана задрожал. – Я люблю тебя. И это никогда не изменится.

Шон снова поцеловал Люси. Она обняла его – и почувствовала в себе силы пережить что угодно. Этот мужчина был твердым как скала, ничто не могло пошатнуть его. Он давал ей то, что было нужно, – уверенность в себе и чувство защищенности, которых ей не хватало. В квартире Уитни Шон был непоколебим, но не сделал попыток нянчиться с ней или защитить ее от того кошмара, который им там открылся. Он понимал, что любое проявление заботы или эмоций могло смутить Люси, разрушить оболочку, в которую она закрылась для того, чтобы профессионально сделать свою работу.